Соотношение «права ВТО» и национального права государств-членов

Учитывая тот факт, что нормы международного права не разрешают вопрос действия международных договоров в национальных правовых системах, т. к. они не указывают метод, с помощью которого государства должны имплементировать международный договор, единственным императивом является принцип pacta sunt servanda, как указано в ст. 26 Венской конвенции по праву международных договоров 1969 г. – «Каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться»[507]. При этом международное соглашение per se может предусматривать «прямое действие»[508]. И государства вправе самостоятельно выбирать модель соотношения международного права и национального права[509]. Как указал Конституционный суд Литвы в 1995 г., «согласно принципу суверенитета каждое государство вправе выбирать конкретные способы и формы имплементации норм международного права, и признавать, что действие международного права в целом и международных договоров в рамках правовой системы государства будет всегда зависеть от национального права»[510].

Таким образом, вопрос взаимодействия международного и национального права лежит исключительно в плоскости практического применения[511].

Обратимся к практике государств-членов ВТО смешанного подхода.

В правовой системе США действие международного договора обусловлено конкретным случаем[512]. Вопрос действия международных договоров в национальном праве отражен в ст. VI, разд.2 Конституции США, согласно которой «Настоящая Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены властью Соединенных Штатов, являются высшими законами страны, и судьи в каждом штате обязываются к их исполнению, даже если в Конституции и законах какого-либо штата встречаются противоречащие положения»[513]. На первый взгляд можно предположить, что международные договоры применяются напрямую. Однако согласно мнению Судьи Верховного суда США Маршалла по делу «Foster v. Neilson»[514]«наша конституция признает договор частью национального права, а в судах – как эквивалент законодательному акту, когда он действует без помощи законодательных положений»[515], т. е. «договоры, не требующие принятия имплементирующего акта, рассматриваются как «самоисполнимые»[516]. Для того, чтобы положение международного соглашения стало самоисполнимым, суды должны изучить содержание положения[517], текст положения и намерение составителей[518].

Стоит отметить, что в науке возникают споры относительно термина «самоисполнимость». С одной стороны, самоисполнимость международного соглашения рассматривается как «прямое применение» в значении отсутствия имплементирующего акта[519]. С другой стороны, рассматривается как источник прав частных лиц, исполнение которых обеспечивается в судах[520]. Так, Верховный суд США в деле «Sei Fujii v. California case»[521] указал, что ст. 55 и 56 Устава ООН не являются самоисполнимыми, т. е. эти положения не устанавливают международно-правовых обязательств США, принудительное исполнение которых могло быть заявлено частными лицами в национальных судах.

Таким образом, исходя из прецедентного права США, также не совсем ясно, какие договоры рассматриваются как самоисполнимые или несамоисполнимые[522]. Тем не менее, некоторые ученые утверждают о наличии презумпции самоисполнимости международных договоров[523]. Это находит подтверждение в Своде (третьем) законов о внешних отношениях США, согласно которому «поскольку США обязаны соблюдать договоры с момента вступления в силу, соблюдение облегчается и происходит в ускоренном порядке, если договор является самоисполнимым… Таким образом, если исполнительная власть не заявляет о принятии имплементирующего акта и Конгресс его не принимает, то существует презумпция, что договор рассматривается как самоисполнимый политическими властями и судам следует рассматривать его аналогичным образом»[524].