Соотношения сил. История, риторика, доказательство

Это лишь один из многих примеров того, сколь требовательным был Флобер в своем ремесле. Вероятно, Пруст усмотрел во всем этом победу «музыки» над «отходами истории». Я думаю иначе, если не сказать – абсолютно иначе. Я постараюсь показать, воспользовавшись случаем Флобера, что стиль и история не исключают друг друга, а, напротив, тесно переплетены между собой.

Пруст считал, что «пустая строка» у Флобера – это формальный прием. Тем не менее следует отметить, что пустая строка усиливает чувство шока от внезапного и неожиданного изменения романной интриги. Рукопись «Воспитания чувств» показывает, что эта перемена в итоге стала стеснять самого Флобера. Сначала он кое-как написал следующие фразы:

Рев ужаса в толпе. Полицейский взглянул на нее и люди расступились. Он двинулся вперед и Фр[едерик] <…> как ему показалось, уз[нал] Сен[екаля].

Следующая редакция этого фрагмента такова:

Рев ужаса пронесся по толпе. Полицейский обвел всех глазами и тем самым заставил расступиться [зачеркнуто: он двинулся вперед] и Фредерик <…> [зачеркнуто: как ему показалось, узнал] узнал [зачеркнуто: профиль] Сенекаля.

И в этот момент Флобер наконец нашел le mot juste (точное выражение), то самое единственное слово, имя прилагательное, которого ему так не хватало:

и ошеломленный Фредерик узнал Сенекаля[286].

Читатели «Воспитания чувств» испытывают тот же парализующий ужас, что и Фредерик, который узнал Сенекаля в полицейском, убившем Дюссардье, – хотя отчасти это узнавание было предсказано в одном из фрагментов предыдущей главы:

Сенекаль объявил, что стоит за власть… Да здравствует тирания, если только тиран творит добро! <…> Консерваторы рассуждали теперь так же, как Сенекаль[287].

Дюссардье и Сенекаль знали друг друга, имели сходные политические воззрения (хотя во всем остальном были противоположны), они посещали одни и те же собрания. Дюссардье, приказчик в магазине кружев и мод, благородный Геркулес, чьи «волосы торчали из-под клеенчатой фуражки, точно свалявшаяся пакля», впервые предстает перед нами в тот момент, когда сшибает с ног полицейского, жестоко избившего дерзкого подростка[288]. Сенекаля, учителя математики, мы впервые видим глазами Делорье, друга Фредерика, который характеризует его как «человека большого ума и республиканских убеждений, будущего Сен-Жюста»[289]. Впрочем, когда Фредерик сам встречает Сенекаля, он находит его отталкивающим:

Лоб его казался выше благодаря тому, что волосы были подстрижены бобриком. Что-то жесткое и холодное сквозило в его серых глазах, а от длинного черного сюртука, от всей одежды так и несло педагогикой, церковными поучениями[290].

Описание черт лица Сенекаля предваряло рассказ о его воззрениях: