Соперник

– Нет, – упирался я. – Я не стану снова за ней бегать.

– Я рассказал всей школе о своем плюшевом медвежонке, чтобы вернуть Тэйт, – он посмотрел на меня сверху вниз. – Нужно. Приложить. Больше. Усилий.

Но я ничего не мог сделать.

Фэллон знала, как сильно я хочу ее. Думаю, она понимала, что мне не плевать на то, что происходит между нами. Но я не мог ей доверять. А она почему-то только играла моими чувствами.

Когда ей захочется поговорить, пускай сама найдет меня.

Глава 21 Фэллон

– Папа?

Я только что очнулась на больничной кровати и смотрю на него снизу вверх. Он стоит передо мной в кремовом свитере с косами и коричневой кожаной куртке. От него пахнет кофе и дорогим парфюмом.

Он смотрит на меня усталым, полным боли взглядом.

– Посмотри, что ты с собой сделала.

Я зажмуриваюсь, из глаз начинают течь слезы.

– Папочка, прости меня.

Дыхание перехватывает. Я так жду, что он меня обнимет.

Он мне очень нужен. Он все, что у меня есть.

Пустота. Одиночество. Я так одинока теперь. У меня никого нет. Мать уехала. И даже не звонит. Ребенка тоже больше нет. Я инстинктивно кладу руки на живот, но чувствую только слабую пульсацию внутри.

Слезы обжигают глаза, и я отворачиваюсь в сторону, беззвучно рыдая в темной комнате.

Это не моя жизнь. Моя жизнь не должна была стать такой. Я не должна была в него влюбляться. И сломаться тоже не должна была.

Но после аборта я словно увязла в болоте и уже не могла толком ходить. Не могла есть. Тяжесть в груди нарастала с каждым днем. Я все время была уставшей от беспокойства и постоянных головных болей. Где он был все это время? Пытался ли со мной связаться? Думал ли обо мне?

Я не понимала, как сильно люблю его, пока нас не разлучили. Мама говорила, что это мимолетное увлечение. Удар. Что я от него оправлюсь. Но каждый день приносил новые разочарования в жизни. Я забросила учебу. У меня не было друзей.

Наконец я тайком приехала в Шелберн-Фоллз и обнаружила, что Мэдок ведет себя как ни в чем не бывало, как и предупреждала мать. Он ни секунды не зацикливался на случившемся. Единственное, что занимало его мысли, – это девушка, чья голова двигалась у него между ног. Выбежав из дома, я запрыгнула во взятую без спроса папину машину. А через три дня – вот она я, лежу здесь с израненными руками и острой болью в груди.

Я делаю глубокий вздох и замираю. Отец хватает одеяло с простыней, стягивает с меня и швыряет на пол.

– Папа, что ты делаешь? – вскрикиваю я, заметив, каким ледяным взглядом он смотрит на меня.

Папа сдергивает меня с кровати и тащит за локоть с такой силой, что руке больно.

– Ай, папочка! – ною я, хромая босиком вслед за ним.

Он тащит меня в ванную. И тянет за руку так сильно, что, кажется, в любой момент может ее вывихнуть.

Что он делает?