Сопротивление и покорность

Б. Безрелигиозность человека, ставшего совершеннолетним. «Бог» как рабочая гипотеза, как лазейка для выхода из затруднительных положений стал ненужным (в духе сказанного прежде).

В. Евангелическая церковь: пиетизм – последняя попытка сохранить евангелическое христианство как религию; лютеранская ортодоксия, попытка сохранить церковь как институт спасения; Исповедующая церковь: теология откровения; против мира; вокруг нее «объективный» интерес к христианству; искусство, наука в поисках своих истоков. Общие проблемы в Исповедующей церкви: выступление в защиту «дела» церкви и т. д. при недостатке личной веры в Христа. «Иисус» исчезает из поля зрения. Социологический аспект: отсутствие влияния на широкие массы; дело крупной и мелкой буржуазии. Сильная обремененность тяжелыми унаследованными идеями. Главное: церковь защищает себя. Никакого риска за других.

Г. Мораль народа. Показать на примере сексуальной морали.

Глава 2

А. Обмирщенность и Бог.

Б. Кто есть Бог? Не в первую очередь универсальная вера в Бога, во всемогущество Бога и т. п. Это не подлинный опыт богопознания, а кусочек продолженного мира. Встреча с Иисусом Христом. Опыт того, что здесь задано обращение всего человеческого существования в том, что Иисус «существует только для других». То, что Иисус «существует только для других», есть трансцендентный опыт! Только из свободы от себя самого, из «существования для других» вплоть до смерти вырастает всемогущество, всеведение, всеприсутствие. Вера есть причастность к этому бытию Иисуса. (Вочеловечение, крест, воскресение.) Наше отношение к Богу не есть «религиозное» отношение к высшему, могущественному, всеблагому существу – это не настоящая трансцендентность; наше отношение к Богу есть новая жизнь в «существовании для других», в причастности к бытию Иисуса. Не бесконечные невыполнимые задачи, но ближний, причем всякий раз тот, кто рядом, – это и есть трансцендентность. Бог в обличье человека! Не в обличье животного, как в восточных религиях, – нечто чудовищное, хаотическое, далекое, нагоняющее ужас; но и не в облике абстрактных понятий Абсолютного, метафизического, бесконечного и т. д.; но и не греческий богочеловеческий персонаж «человека в себе», нет, а «человек для других»! – вот почему Распятый. Человек, живущий из трансцендентности.

В. Исходящая отсюда интерпретация библейских понятий (сотворение мира, грехопадение, примирение, покаяние, вера, vita nova, последние вещи).

Г. Богослужение (Kultus) (об этом подробнее позже, особо о богослужении и «религии»!).

Д. Во что мы действительно веруем? Т. е. к чему привязаны в нашей жизни? Проблема Apostolikum? Во что я должен верить – это ложный вопрос, устарелые вопросы межконфессиональных полемик; лютерано-реформатские (частью и католические) противоречия уже не являются подлинными. Разумеется, их можно в любое время торжественно вытаскивать на свет, но толку от них уже никакого. Доказать это нельзя, нужно просто решиться исходить из этого. Доказать можно лишь то, что христианская библейская вера жива не благодаря этим противоречиям и от них не зависит. Барт и Исповедующая церковь способствуют тому, что люди укрываются за бастионом «церковной веры», и никто честно не задает вопроса и не выясняет, во что же, собственно, человек верит. Поэтому и в Исповедующей церкви атмосферу не назовешь свободной. Ответ, что дело, дескать, не во мне, а в церкви, есть попросту поповская отговорка, она так извне и воспринимается. Такое же положение и с указанием диалектической теологии на то, что я не распоряжаюсь своей волей, а потому не могу просто так сказать, во что я верую. Все эти мысли, как ни справедливы они были бы на своем месте, не освобождают нас от необходимости быть честными по отношению к нам самим. Мы не можем просто отождествлять себя с церковью, как это делают католики. (Кстати, видимо, здесь кроется причина распространенного убеждения в неискренности католиков.) Итак, во что же мы действительно веруем? Ответы в подпунктах Б, В, Г.

Глава 3. Выводы.