Сопротивляющийся вампир

— Не волнуйся. Свет меня не беспокоит, — пробормотала Стефани. — Кроме того, хотя я знаю, что ты не собираешься спать, у тебя будет больше шансов, если тебе будет удобнее.

Дрина покачала головой и встала, чтобы схватить чемодан и бросить его на кровать. Она не привыкла, чтобы кто-то читал ее мысли. Она была достаточно взрослой, чтобы большинство бессмертных людей не смогли. И ей это определенно не понравилось. Она решила, что ей следует более тщательно следить за своими мыслями, а потом вообще перестала думать и сосредоточилась на том, чтобы быстро переодеться в пару белых кроссовок и такую же белую майку.

— Спокойной ночи, — пробормотала Стефани, когда Дрина закрыла чемодан и поставила его на пол.

— Спокойной ночи, — прошептала она в ответ, забралась в постель, выключила свет и легла. Дрина понимала, что ей предстоит провести очень долгую ночь, ломая голову над тем, что делать с Харпернусом Стояном. Она слышала о сопротивляющихся смертных спутниках жизни. Только она могла оказаться с таким же спутником жизни, но вампиром.

Харпер не думал, что проспал долго, когда внезапно проснулся. Нахмурившись, он посмотрел в сторону окна, заметив, как лучи яркого солнца пытаются проскользнуть за края затемненных штор. Он прислушался, не потревожило ли его что-нибудь, но тишина окутала его, как одеяло. Он уже почти снова задремал, когда приглушенный смех заставил его опять открыть глаза.

Нахмурившись, он сел и внимательно прислушался, но в доме было тихо, даже скрип ступеней и половиц не долетали до его ушей. Он решил, что внутри дома никто не двигался. Но тут до его ушей донесся смех, и он повернулся к окну, откуда, как он был уверен, донесся этот звук. Харпер на мгновение задержал взгляд на жалюзи, затем выскользнул из постели и подошел к окну, выходившему на гараж и подъездную дорожку позади дома.

Солнечный свет хлынул в тот момент, когда он потянул одну из планок вниз. Харпер заморгал, щурясь, пока его глаза не привыкли к свету. Затем он осмотрел подъездную дорожку и задний двор. Через мгновение он нашел источник звуков, на тротуаре рядом с гаражом появилась Дрина. Она скользила по веранде к подъездной дорожке, кроссовки не давали ей двигаться по ледяному бетону. Ее неуклюжие усилия вызвали новый приступ веселья где-то вне поля зрения.

«Стефани», — решил Харпер, уверенный, что это именно она, хотя он ее еще не видел. Снова взглянув на Дрину, он нахмурился, увидев ее зимнюю одежду. Она носила отличные джинсы, но кроссовки были совершенно неподходящими, а ее пальто было слишком легким для такой погоды. На ней не было ни перчаток, ни шляпы, и это наводило на мысль, что она не была готова к канадской зиме, когда отправлялась в путешествие из Испании.

Она, наверное, думала, что просто будет присутствовать на свадьбах в Нью-Йорке, проводить большую часть времени в отеле, церкви или машинах и не будет нуждаться в более теплой одежде, подумал он, а затем вздрогнул, когда снежок внезапно выстрелил откуда-то сбоку и врезался в затылок Дрины. Удар застал ее врасплох и заставил вздрогнуть. В следующее мгновение ее ноги подкосились, и она оказалась на ледяном бетоне. Проклятия, произносимые Дриной по-испански, слышались даже сквозь громкий смех Стефани.

Беспокойство нахлынуло на него. Харпер позволил планке скользнуть на место и поспешно вышел из комнаты, останавливаясь, чтобы на ходу натянуть джинсы. Когда он спустился вниз, он почти выбежал на улицу с обнаженной грудью, но холод, который он ощутил, когда открыл кухонную дверь, и вид заснеженной дверцы экрана заставил его поспешить к шкафу в кладовке. Тем не менее, он быстро натянул сапоги и пальто и, не потрудившись даже одеться, бросился через кухню на веранду.

Дорожка была пуста, и ни одной из женщин не было видно. На какое-то мгновение Харперу показалось, что он вообразил все, что видел из окна, но потом он заметил место, где снег был потревожен падением Дрины, а также следы, ведущие к подъездной дорожке. Он быстро обогнул гараж и резко остановился. Стефани сидела на переднем пассажирском сиденье внедорожника, наклонившись и вглядываясь во что-то под водительским сиденьем. Это был зад Дрины, машущий в открытой водительской дверце. Она возилась с чем-то под приборной доской, и это заставило его остановиться.

Попка женщины, покрытая снегом, покачивалась, как яблоко на поверхности реки. «Интересное зрелище», — решил он, покачал головой и пошел дальше, прислушиваясь к их разговору.

— Ты уверена, что знаешь, что делать? — спросила Стефани, наполовину удивленная, наполовину обеспокоенная. — Я всегда могу подкрасться и найти ключи.

— Я уже делала это раньше, — заверила ее Дрина из-под приборной доски. — Я могу это сделать. Просто ваши машины, кажется, заводятся не так, как наши в Европе.

Стефани фыркнула. — Я не думаю, что они устроены как-то по-другому. Как давно ты в последний раз делала это?

— Двадцать лет назад или около того, — призналась Дрина, а затем выругалась по-испански и решительно добавила: — Я могу это сделать. Мы поедем за покупками.