Сор из избы

— Сепарацию замыслил? — спросил он с усмешкой. Походило на анекдот. Кампании в защиту окружающей среды время от времени заставляли строителей возвращаться к забытым очистным сооружениям на том или ином заводе. Глыбовский и сам не прочь выступить в газете на эту тему. Он был членом райсовета общества охраны природы и безотказно платил взносы. Впрочем, членами общества охраны природы были все директора, включая директора металлического завода. А металлический завод… Да что там говорить, разговоров и без того много. Еще больше шлаков, газа, пыли. И с каждым годом прибывает. Что может изменить Пал Палыч с десятком своих людей, если только на металлическом заводе вывозится в отвалы почти семьсот тысяч тонн отходов в год! Да на литейном чуть меньше. Короче, если не изменяет память, шлаковые отвалы увеличиваются в городе на 1,85 миллиона тонн в год. Память у Глыбовского была цепкая, она позволяла ему быть в курсе главного и не ударяться в авантюры, на манер Пал Палыча.

— Главное — моторный! Не пустим в срок — голову снимут! — сказал он Пал Палычу.

— Что я осел, по-вашему, и не понимаю? — Пал Палыч потирал щеку, болезненно морщась. — Но поймите и вы нас: завод остался без отвала! — он сделал паузу, давая Глыбовскому осмыслить до конца необычную ситуацию. — Положение критическое. Завод, можно сказать, на грани остановки… Да, да, не верите, позвоните в литейку — они свой шлак с кашей готовы съесть!

Галкин слушал и только теперь начинал понимать, сколь неосторожно обошелся он с отвалом и чем это может обернуться для завода.

— Нет отвала? — недоумевал Глыбовский. — Ну так за чем дело стало: заведите новый! Места много.

— Да не позволяют! — почти выкрикнул Пал Палыч. — Не велят!..

Глыбовский, кажется, начал догадываться, откуда ветер дует и насколько непрост этот парень, вкатившийся в кабинет без приглашения. На общественность, значит, рассчитывает… Глыбовский глядел на Галкина с интересом. С общественностью не принято спорить, она всегда права.

— Смело, товарищи, я бы сказал — дерзко! В духе перестройки, — примиряюще сказал Глыбовский. — Во всяком случае, ничего подобного я не встречал… Может, вы слышали и читали? — он обернулся к кураторам, заранее зная их ответ. Они не посмеют перечить начальнику, а мнение общественности для них дело десятое. Кураторы промолчали, дескать, написать можно всякое, и дело не в отвале, а в принципе. Они бы лично никогда не взяли на себя ответственность, а если Галкин такой смелый, заварил кашу, то пусть и расхлебывает. Серьезные люди так не делают. Надо было сначала заручиться поддержкой, составить план, собрать подписи в главке или министерстве, не говоря уже о местных органах. Сложить ответственность на больших людей и развязать себе руки. А Галкин, видно, настолько глуп, что сковырнул отвал, не взяв даже обязательства и не приурочив к дате. Будто не знает, что в будущем году городу исполнится 300 лет, коллективы разрабатывают мероприятия по благоустройству, и убрать свалку с отвалом — лучший подарок юбиляру! О нем бы говорили на торжественных заседаниях, отмечали в печати… Нет, Галкин не стратег и не годился даже в кураторы.

— Дайте нам людей! — упрямо требовал парень, не желая слушать советов. Глыбовский усмехнулся:

— А если вы поторопились, молодой человек, с отвалом, просчитались, и он окажется сильней вас, отвоюет себе место под солнцем, что тогда?

— Не отвоюет! — сказал Галкин, и в голосе его кураторы не услышали ни тени сомнения. — Запустим сепарацию!

— Когда? — покачал головой Глыбовский. — Через год? Фантастика.

Кураторы смеялись. Цирк! Сегодня сепарации нет, пусто, а завтра будет! Такого в строительстве не бывает, нечего мечтать. За всяким пустяком надо побегать по инстанциям, привязать, утрясти, пробить, согласовать.

— Ну а если серьезно? — не без труда унял смех Глыбовский.

— Серьезно не могу, — признался Пал Палыч, — серьезно надо было вчера, когда отвал был цел!

Кураторы опять захихикали и Глыбовский понял, что у оперативки будет не тот настрой, если он не выпроводит Галкина с Пал Палычем. Поспешно назначенный новый помощник директора завода был из тех людей, что превращают в фарс любое дело, даже стройку. Что и говорить, забавно: отвал срыли, а шлак девать некуда! Галкин разворошил осиное гнездо, и теперь больно будут жалить: каждый килограмм отходов, расточительство, безалаберность, бесхозяйственность… На отвал не спишешь тару, брак и прочее. Отвал отдушина. Нужны годы, чтобы перестроиться. Галкин, конечно, не знал, да и теперь не догадывается…