Соринки. Сборник юмористических новелл

Ему очень не хотелось идти на вечер встречи выпускников, но Иришка, которая всегда была у них самой инициативной в классе, достала его уже телефонными звонками и требованиями, чтобы он обязательно пришел на вечер встречи. Сначала он соглашался, но за две недели до намеченного мероприятия передумал и перестал отвечать на ее телефонные звонки. Тогда она решила позвонить ему на работу…

Оперативный дежурный их отдела в шутку дал ей номер его начальника. Тот тоже был с чувством юмора и, внимательно выслушав жалобу гражданки Добриной, вызвал к себе «на ковер» участкового уполномоченного Долбина и в приказном порядке отправил его на встречу с бывшими одноклассниками.

– Может, бабу себе найдешь наконец-то нормальную, – прервал доводы Ивана о том, что ему нет необходимости посещать данное мероприятие, начальник.

В итоге ему пришлось срочно искать себе гражданскую одежду, потому что на протяжении двадцати лет с момента выпускного, он почти всегда ходил в форме, которой его исправно снабжало государство. Разумно решив, что спортивный костюм и старые, заношенные до ужаса, джинсы для такого торжественного мероприятия не подойдут, Иван Аркадьевич впихнул свой, прилично потолстевший организм, в брюки от свадебного костюма.

Стоя перед зеркалом, Долбин критично рассматривал на себе, севшие в облипку не только на заднем месте, но и на ногах, штанцы и в который раз себе обещал, что с понедельника начнет худеть.

Застегивалась только ширинка, а ткань на пятой точке была натянута так сильно, что любое неосторожное движение жировыми отложениями на ягодицах могло привести к фатальному исходу. Немного потренировавшись в медленных приседаниях и наклонах перед зеркалом, Иван Аркадьевич нашел в своих брюках один единственный плюс – его причинное место, которое он последние несколько лет из-за своего живота мог наблюдать только в зеркале, солидно выделялось. Благо рубашка с длинным рукавом у него была почти новая – всего лишь пятилетней давности. Еще с тех пор, когда у него еще была семья…

Жена, не выдержав его постоянных пропаданий на работе, а в свободное от работы время – запоев, ушла от него, прихватив с собой их сына, на содержание которого он теперь исправно выплачивал алименты. С тех пор, в его служебной квартире всегда царил «легкий творческий беспорядок», который его мама называла свинарником. Так как квартира была государственная, а его должность не большая, то жилплощадь ему выделили на обслуживаемом административном участке в самом неблагополучном доме времен «победы индустриализации» на первом этаже, где через одну квартиру располагался притон на притоне.

Домашних животных он не имел, потому что их надо было чем-то кормить. Тем более живности у него в квартире и так хватало…

Из подвала через вентиляционную шахту к нему постоянно лезли пауки, муравьи, маленькие мошки, блохи, ящерицы, коты и даже иногда… бомжи. С биологическими формами жизни посещавших его жилье, Иван Аркадьевич боролся по-разному: с насекомыми и животными с помощью освежителя воздуха для туалета, а с иными формами жизни – матом и резиновой дубинкой.

И вот теперь Иван Аркадьевич мерз в летних туфлях, потому что в зимних служебных ботинках, именовавшихся у него на работе «говнодавами», появиться на встрече было бы не прилично.

Перед его родной, отреставрированной до неузнаваемости, школой вся парковка, детская площадка и даже стадион были заставлены различным автотранспортом. Огромная растяжка над крыльцом школы гласила: «Добро пожаловать выпускникам первой пятилетки школы №751». В фойе, разглядев наряды щеголявших туда-сюда выпускников, Добрин немного опешил и, втянув живот, сделал солидное лицо. Он сдал свою подгулявшую засаленную курточку в гардероб и, зажав в руке жетон, несмело пошел в актовый зал.

По пути он не встретил ни одного знакомого лица…

У входа в зал его встретил какой-то низкорослый мужичок и противным фальцетом потребовал сдать наличными небольшую сумму денег, предназначенную на частичное возмещение затрат школы на организацию праздничного фуршета. Долбин сначала возмутился, а потом обрадовался – теперь у него была весомая причина, чтобы не выполнить приказ руководства.

У них в отделе, за участие в массовых мероприятиях, платить из своего кармана, было не принято…

Только он облегченно выдохнул и расслабил «однокубовый пресс», как у него за спиной раздалось:

– Ванечка, куда ты?

Уже идентифицировав голос, Иван Аркадьевич не спеша повернулся и чуть не упал от прыгнувшей на него, слегка располневшей, Иришки. Она радостно вжалась ему в губы своими пухлыми влажными устами, и… он почувствовал себя мужчиной.

Это давно забытое чувство, которое рядом не стояло с похотью, с которой он пользовал в отстойнике пьяных задержанных проституток, уличных торговок и просто бомжих, взбудоражило его организм настолько, что он решил остаться.

– Быстренько сдай деньги и проходи в зал, – радостно щебетала Иришка, любовно ощупывая его глазами. – Наши стоят недалеко от сцены. Там будет вывеска. Увидишь.