Сорные травы

Милиция приехала спустя пять вскрытий, группа со старшим лейтенантом во главе, все парни незнакомые. Впрочем, понятно, на убийства выезжают другим составом, а кроме как на трупах мне с ментами дела иметь не приходилось. Стоматолога привезли, как и просили. Я вкратце объяснила ситуацию и провела их в зал, где находился покойный вместе с ожидавшими родственниками, почему-то не слишком обрадовавшимися явлению стражей порядка. Стоматолог осмотрел труп.

– Зубы под коронки не обточены. Не было никаких коронок.

– Ясно, – сказал старший лейтенант. – Забирайте своего родственника и валите отсюда.

– Постойте. Кажется, это называется «вымогательство». И «клевета». А ещё «мошенничество». Я хочу написать заявление.

Мент вздохнул.

– Женщина, оно вам надо? Ну подадите в суд, за моральный ущерб у нас больших денег не выплачивают, а другого ущерба и не было.

Да уж, если тебе ещё тридцати нет, а уже обзывают женщиной, значит, пора в паранджу заматываться. Впрочем, ещё пара недель в том же духе, и будут называть бабушкой. На миг мне стало жалко этого вымотанного парня – тоже ведь пашут как проклятые, дух некогда перевести. И у меня работа стоит…

– Я всё понимаю, ребята. Простите. Но таких надо учить. Давайте писать заявление, – обернулась к молча торжествующему Сашке. – Студент, сгоняй, там на кафедре чай есть и печенье. Организуй.

– А можно кофе?

– Саш, глянь, вроде тот, что вчера купили, ещё не все выпили. Давай, займись.

Следующие сутки прошли на дежурстве. Сиганувший с седьмого этажа парень, мужчина, «упавший» на кухонный нож двадцать раз подряд, ещё один – с топором в черепе, умудрившийся при появлении следственной бригады зашевелиться. Тоже не редкость, в принципе, зачастую люди просто не удосуживаются убедиться, что человек действительно мёртв и не нуждается в помощи. Неудавшегося покойника, уже без топора, увезли в нейрохирургию, а мы отправились на следующие вызовы, поминая всех родственников нынешних трупов до девятого колена. Поодиночке ни один случай не сверхординарен, но не разом же в одни сутки?

Потом пролетели несколько дней, совершенно неотличимых друг от друга. Разве что народа в пикете становилось всё больше, появились палатки, а каждого входящего и выходящего сотрудника провожали бранью. Мы старались не ходить по одному, но утром не подгадаешь. Тем, кто приезжал на своих машинах, было попроще, а я каждый раз крепче сжимала сумочку, где лежал невесть какими путями добытый Ивом пистолет. Изящная дамская штучка помещалась на моей ладони, и само сознание того, что есть чем защититься, успокаивало.

Труповозки по-прежнему подъезжали с завидной регулярностью, подвозя вперемешку и новых, и старых покойников. О том, каково людям почти неделю держать в квартире труп, который невозможно похоронить, я старалась не думать. Так же, как старалась не думать об Ане. Михалыч сказал, что тело в холодильнике. Ни телефонов, ни каких-то ещё координат Аниных родственников или сослуживцев у меня не было, а заниматься похоронами самостоятельно не хватало сил. Да и возможностей у Вадима было куда меньше, чем у шефа – не заматерел ещё, связями не оброс и способностью правильно надавить на нужного человека пока не обзавёлся. Научится со временем, но когда оно, то время, настанет? А пока хоть самой гроб сколачивай. Вообще, ребята обещали помочь, но пока у них тоже не было ни сил, ни времени, потому что даже те, кто не оставался на ночь работать, уходили из бюро часов в десять и к восьми снова вставали к столу Толку от этого было чуть: тел становилось всё больше и больше, а пикетчики – все агрессивнее. Лозунги звучали уже не только когда кто-то из сотрудников бюро появлялся в поле зрения, а весь день непрерывно. Почему-то козлами отпущения стали мы. Впрочем, когда несколько лет подряд в обществе намеренно культивируют отношение «врачи-убийцы», кто ещё попадёт под раздачу, когда случится что-то экстраординарное?

Напряжение копилось в воздухе, и только чудо могло отменить взрыв. Но чуда не случилось.

Когда в окно прилетел камень, Вадим, как и просил когда-то Олег, вызвал милицию. Может быть, и не стоило этого делать: камень был один, большого вреда не принёс, не сумев пробить металлическую сетку снаружи окна. Может быть, задним умом мы все крепки. Как приехала милиция, мы не слышали – не до того было, чтобы сидеть караулить. Услышали только, как взревела толпа, выстрелы, а потом камни полетели градом. Михалыч высунулся было в форточку «разузнать, что там», слетел с подоконника и начал двигать к двери тяжеленный металлический стол.

– Чего стоите, помогайте! – перевёл взгляд на меня. – Маша, вали отсюда на хрен! Только баб тут не хватало. А вы чего стоите, помогайте, так вас и разэтак!

За окном загремели, падая с петель, ворота.

Легко сказать «вали», куда, спрашивается? Здание бюро большое, но закутков в нём практически нет. А на улице толпа. Надо бы предупредить сотрудников ритуального агентства – если успею, туда через всё здание бежать. И у них-то как раз двери не закрыты и… Чёрт!