Сорок истин

Она вышла из ванной, надела майку и тихонько легла рядом с Барховским: он все еще спал, и ей не хотелось его будить. Ульяна прижалась губами к его плечу и затихла, впитывая секунды умиротворения, и молила время остановиться. И сама заснула.

Вынырнув из дремы, Кирилл открыл глаза и еще некоторое время разглядывал спящую рядом женщину. Пересилив желание остаться в постели, он осторожно отодвинулся и поднялся, чтобы ополоснуться. А когда он вернулся, Ульяна лежала в той же позе и все еще спала.

Но ему уже не терпелось разбудить ее. Захотелось видеть ее глаза: в утреннем свете их цвет был глубоким, особенным. И ему понравилось, как она упоенно смотрела на него сегодня. Он склонился над ней и мягко прочертил подушечкой пальца по линии ее губ.

Ульяна распахнула глаза и посмотрела на него так, что на секунду его сердце замерло, а потом выплеснуло новую порцию адреналина. Он хитро прищурился, обхватил ее за ягодицы и ловко перевернулся вместе с ней на спину так, что она оказалась полностью на нем.

Пискнув от неожиданности, Ульяна оперлась ладонями на его мощную грудь и приподнялась. И ее взгляд сразу же приковала графитовая татуировка на его правом плече, переходящая на грудь. Вчера в потемках она ее не разглядела, да и сегодня была на седьмом небе…

Ульяна задержала дыхание в искреннем восхищении. И Кирилл замер, позволяя ей удовлетворить любопытство, гадая, как недотрога оценит рисунок.

— Никогда не видела такую, — нежно коснулась Ульяна узора на плече мужчины и пальцем обвела его по всей длине до самого локтя.

— Это кельтский орнамент.

— Что он обозначает?

— Нет начала, нет конца… Карта жизни со всеми ее зигзагами и петлями, — задумчиво ответил Кирилл.

— Похожа на лабиринт… Тебе очень идет…

Мельком взглянув на Барховского, Ульяна смущенно приподнялась на вытянутой руке и сдвинулась вниз, уже на груди продолжая обводить пальцем загадочный узор, уходящий к низу живота. А когда она заменила пальцы губами, Кирилл не сдержал судорожный вздох.

Все женщины, с которыми он спал, обожали его татуировку, расцеловывали ее, водили пальцами, но губы Ульяны на ней вызвали в нем бурю, грозящую затопить разум. Внутренняя дрожь следовала за каждым ее невесомым прикосновением языка. А легкие покусывания пробуждали новую жажду обладать этой женщиной целиком и полностью, чтобы снова ощутить то абсолютное единение, что накрывало его с головой.

Когда ее губы медленно спустились к его пупку, уже жадно впиваясь в кожу, Кирилл закусил нижнюю губу в полуулыбке и замер, предчувствуя, что ее любопытство может привести к неожиданному открытию и пикантному удовольствию обоих.

Татуировка уходила к бедрам, и Ульяне пришлось опуститься еще ниже. Но каково было ее удивление, когда она увидела, что кельтские завитки касались основания члена и словно обвивали его… А идеальная эпиляция позволила рассмотреть все в деталях.

Она впервые видела Барховского полностью обнаженным. У него было красивое по-настоящему мужское тело. И те самые кубики на прессе, о которых она догадывалась еще при первой встрече с ним, немного волос на теле, чистая ровная кожа и необыкновенно привлекательный член. Не так уж много их было в ее распоряжении, но этот был совершенством. На ум пришли слова библиографов о Джакомо Казанове, который ценил женщин по красоте их вагины, и теперь она прекрасно понимала его страсть. Она бы выбрала Барховского только за одно его тело.

«Да-а, ты хотела его с первого взгляда…»— признала Ульяна и провела пальцем по всей длине ствола. Заметив, как нарастает напряжение в члене, как тот пульсирует, Ульяна невольно сглотнула и снова посмотрела на Барховского.

В его глазах плясал огонь. Она понимала, чего он жаждет, и сама в тайном предвкушении ловила искры своего желания — получить удовольствие от того, что пришло в мысли. Рот наполнился слюной. Она снова сглотнула, и в этот момент Кирилл хрипло выдохнул:

— Не томи…

Как под гипнозом, Ульяна опустила голову и коснулась основания его члена губами, а потом провела дорожку из поцелуев к головке. Кожа была настолько бархатистой и нежной, что Ульяна жадно облизала губы и недолго думая, обхватила член рукой, слегка сдавливая и наслаждаясь его упругостью.

Кирилл едва не задохнулся, когда недотрога полностью вобрала в рот головку и, закрыв глаза, обвела языком уздечку, а потом застонала от удовольствия. Лава разлилась по его бедрам от паха. Он застонал в ответ и подался вперед, чтобы она еще глубже взяла в рот его налившийся кровью член.

«Бл*дь, с ума сойти! Только не останавливайся…»— опьянел он и выгнул спину от нестерпимого блаженства.

Ульяна еще плотнее сомкнула губы вокруг его соблазнительного ствола и медленно заскользила вдоль, глубоко вбирая в себя и отпуская на волю. Кирилл завел пальцы в ее волосы на висках и страстно сжал голову, чтобы направить движения. Но она настолько чувствовала его и все делала правильно, что, даже увлекшись и впившись пальцами в его бедра, доставляла ему невыразимо острое удовольствие.