Сорок истин

— Кирилл Александрович, я рада, что между нами, наконец, все прояснилось. Вы — учредитель, я — сотрудник. И останемся каждый на своем месте без нарушения субординации и служебной этики. Прошу прощения, что невольно оскорбила вас и вообразила себе невесть что. Надеюсь, вы примете мои извинения…

Чего ей только стоило сохранить невозмутимое лицо и ровный тон. Ульяна попыталась обойти его, но он так сильно схватил ее за локоть, что она поморщилась от боли.

— Я еще не закончил! — прошипел он в лицо.

— Я закончила! — отчеканила она, снова потеряв терпение. — Или ты собрался трахнуть меня здесь, на парковке?

Кирилл и мысли о сексе не допускал после такого дерзкого поведения Исаевой. А ее прямой холодный взгляд и вызывающая насмешка на грани оскорбления рождали только одно желание — раз и навсегда закончить эти нелепые отношения.

— Ты мне противен! — брезгливо скривила губы она. — И не смей больше распускать свои гребанные руки! Иначе я заявлю о домогательстве…

Кирилл угрожающе сузил глаза и цокнул языком: никто не смел так разговаривать с ним.

— А если это не поможет, ведь все вокруг — твои друзья, даже Бут, то мне очень жаль, что придется сменить место работы, — довершила она и выдернула локоть из крепкого захвата.

Сейчас Кирилл всей кожей чувствовал ее презрение, но и сам был взбешен. Он не пошел за ней. А она стремительно покинула парковку.

«Вот оно! Наконец-то истина восторжествовала! Я смогу закончить эти отношения. Мстить он не посмеет. Зачем ему? Кто я такая? Он же со мной не встречается — он со мной трахается! — припомнила Ульяна его слова. — Забудет как звали…»

— Все хорошо, все хорошо, все хорошо, — шептала она в такси и жмурилась от жжения в глазах и удушающей боли в груди.

Когда она подъезжала к дому, внутри зияла пустота. Спокойная, смиренная, с надеждой, что все будет хорошо, только перенести эту острую инфекцию, и тогда уж иммунитет излечит ее навсегда.

Маслов ждал Ульяну у подъезда. Она вышла из такси, молча окинула мужчину бесстрастным взглядом, тяжело вздохнула и сказала:

— Ну привет, нежданный гость, пойдем…

Аркадий был тих и задумчив. Он вошел в прихожую, спокойно разделся, поставил дорожную сумку на банкетку и прошел в гостиную.

Ульяна чувствовала себя опустошенной и уставшей и, прижавшись плечом к стене, наблюдала, как Маслов осматривался, явно отмечая, в каких достойных условиях она живет, как был взволнован, но пытался скрыть это за молчанием, как оглядывался на нее, ожидая, что она первая начнет разговор. Но она молчала.

— Чья это квартира? — наконец спросил он.

— Корпоративная. Ты есть хочешь?

— Да… — немного растерянно кивнул он. — Можно мне кофе, а потом принять душ? Я из Уфы. День в беготне, рейс в ночь, но задержали. Устал…

— Конечно…

Ульяна помнила, как тот колесил по России и ближнему зарубежью в заключении контрактов и возвращался, выжатый как лимон. Она даже брала отгул на работе и весь день посвящала ему: готовила вкусности, делала массаж. Это было совсем недавно, а будто сто лет прошло. Ульяна даже поразилась себе, что была такой заботливой с мужчиной. Только давно никто не заботился о ней.

В памяти всплыло поведение Барховского, когда она заболела коронавирусом. Но она тут же зажмурилась, чтобы отрезвить мысли и не дать себе возможности оправдать его теперешнее поведение и снова стать к нему открытой. Назад нельзя поворачивать.

Она приготовила Аркадию кофе. А когда заметила, что тот неожиданно задремал в кресле, встала над ним с чашкой и долго рассматривала его. Здесь же не так давно дремал Барховский, и это тоже показалось таким далеким.

«Что теперь будет? — задумалась она. — Я никого из них уже не хочу — противно. Возможно, придется уволиться… Но не так быстро, дорогая, — тут же остановила она себя. — Надо обо всем подумать с толком и расстановкой. Сгоряча не буду решать. И уж точно этот гость не должен здесь задержаться».

Ульяна заметила, что Аркадий набрал несколько килограмм: скорее всего, все это время питался одним фастфудом. Барховский бы себе такого не позволил. Она горько усмехнулась своим мыслям и, видимо, громче, чем рассчитывала, что Маслов проснулся.

— Твой кофе, — протянула она чашку.

— С корицей? — с какой-то тоской улыбнулся он.

— С корицей, — натянуто улыбнулась и она: губы не слушались, или состояние стало каким-то аморфным. — Как ты меня нашел?

— Не я. Брат твой несколько дней назад связался со мной, — помрачнел Аркадий.

Ульяна удивленно вскинула брови, а потом нахмурилась, задумавшись, зачем это было нужно Юрию. Он всегда игнорировал всех ее кавалеров. Но во всех его поступках была какая-то цель.

— И что он хотел? — поинтересовалась она.

— Я обращался к нему с просьбой сообщить, если узнает, где ты, — прищурился тот, внимательно рассматривая лицо Ульяны. — Кстати, Терентьев его принял на работу в сочинский филиал.

«Так он уехал в Сочи?! Ха, Москва не приняла? Ах, какая она не гостеприимная! Но, крысеныш, решил хоть как-то напакостить…»