Сорок одна хлопушка

На борту разукрашенного грузовика красовалась надпись большими узорными иероглифами в сунском стиле «Мясная компания Кеньтаху». За ним выступала группа молодых танцовщиц из труппы янгэ.[40] В белых штанах и красных кофтах с полоской зелёного шёлка на талии, они двигались за грузовиком в такт барабану, размашисто вертя ягодицами. За ними следовал грузовик в форме белого петуха с парой куриц, парой петухов и парой несушек. Петухи через каждую пару минут вертели головами и издавали странное кукарекание. Из гузки несушки через каждые несколько минут появлялось огромное яйцо, и она принималась громко кудахтать. Это оформление было блестяще задумано, смотрелось очень жизнеподобно и при подведении итогов праздника наверняка могло занять одно из высоких мест, а возможно, и первое. Понятно, внутри петуха и курицы сидели люди – это они кукарекали и несли яйца. Лозунги и логотипы на этой машине имели отношение к «Объединённой компании тётушки Ян по птицеводству и производству яиц». Позади «куриной» машины, построившись в колонну по четверо, шествовали восемьдесят мужчин и женщин в шапочках с петушиными гребнями и перьями на рукавах, они махали на ходу «крыльями» и выкрикивали: «Хочешь здоровьем запастись – без яиц не обойтись», «Яйца птицы без числа тётка Ян нам припасла». Во главе колонны, подошедшей с запада, были верблюды, которых я сначала принял за ненастоящих, и понял, что они живые, лишь когда они приблизились. По моим грубым подсчётам, их было голов сорок – все в цветах и красных шёлковых лентах, словно только что награждённые передовики труда. Их вёл энергичный коротышка, легконогий и натренированный, который через каждые несколько шагов делал кувырок в воздухе. Разноцветная плётка у него в руке была густо увешана медными монетками и при каждом взмахе издавала мелодичный звон. Послушные ему верблюды меняли поступь, колокольчики у них на шеях так же мелодично звенели. Это был прекрасно обученный почётный верблюжий эскорт. Посредине на спине беломордого верблюда был привязан длинный шест, с которого свисало полотнище флага, расшитое большими иероглифами – даже не глядя на эту надпись, я уже понял, что это люди Лао Ланя. На базе объединённой компании по обработке мясопродуктов, где я работал десять лет назад, Лао Лань создал свою компанию по забою редких животных. Производимое им мясо верблюдов и страусов пользовалось широкой известностью, он предоставлял народу обильную пищу, и это приносило его компании огромное богатство. Говорят, этот ублюдок спит на водяной кровати, унитаз у него облицован золотом, курит он сигареты с добавлением женьшеня, съедает каждый день верблюжье копыто и пару лап страуса, да ещё страусиное яйцо. За верблюдами выступали страусы: всего двадцать четыре птицы, построенные в две колонны. На спине каждого восседал ребёнок; в колонне слева – мальчики, в правой колонне – девочки. Мальчики в белых кедах, белых гетрах с красной полоской, голубых форменных шортах, белоснежных рубашках с короткими рукавами и красными лентами на шее. Девочки в белых кожаных туфельках, белых носочках с двумя красными шариками на верхнем краешке, в коротких голубых платьицах с золотистыми бантиками на груди. У мальчиков головы бритые и круглые, как резиновые мячики. У девочек торчат косички с красными лентами, головки круглые, как помпончики. Дети держатся прямо, выпятив грудки. Страусы, высоко задрав треугольные головки, вышагивают торжественно и высокомерно. Их редкое серое оперение выглядит скромно и неприхотливо, без видимого лоска. К шеям привязаны красные шёлковые ленты. Страусы почти не могут ходить медленно, шаги у них стремительные, всякий – метра на полтора, неторопливые верблюды их задерживают, и они, похоже, беспокоятся и нервничают, без конца крутя длинными изогнутыми шеями. После встречи восточная и западная колонны больше не двигаются вперёд, гремят барабаны и гонги, звучит музыка, раздаются крики, вокруг царят оживление и неразбериха. Десяток телерепортёров с камерами суетятся, выбирая самое выгодное место съёмки. Один из них подошёл очень близко к верблюдам, желая снять их крупным планом, и рассердил их. Верблюд оскалился, взревел и выплюнул ком вязкой слюны, залепив репортёру всю камеру и глаза. Тот с воплем отпрыгнул в сторону, положил аппаратуру на землю, наклонился и принялся вытирать лицо рукавом. Какой-то распорядитель с флажком в руках кричал, призывая участников парада собраться на месте представления. Первыми на лужайку перед сценой неторопливо свернули с шоссе грузовик-«корова» и грузовик-«курица», за ними постепенно двигались другие участники, растянувшиеся насколько хватало глаз. Ведомые улыбающимися коротышками, которые не уступали по умению актёрам, играющим воинов, на лужайку проворно переместился отряд верблюдов с запада городка. У дороги напропалую ругался пострадавший репортёр, но никто не обращал на него внимания. Верблюды двигались, можно сказать, упорядоченно, а вот двадцать четыре страуса непонятно почему стали проявлять норов. Их ряды вдруг смешались, и они, как рой пчёл, устремились во двор перед храмом. Пронзительно завизжали дети, одни соскользнули со страусов, другие вцепились в страусиные шеи так, что на их лицах выступил пот. Сгрудившись в кучу, страусы суматошно носились по двору. Я вдруг обратил внимание, как красиво заиграло в солнечных лучах их казавшееся издалека бесцветным оперение. Такая простая красота, вроде парчи династии Цинь,[41] несравненна. Попытки нескольких человек из компании по забою редких животных отогнать страусов закончились ничем, это лишь обозлило птиц. Видно было, как их маленькие круглые глазки засверкали ненавистью, и они, широко разевая клюв, стали издавать хриплые крики. Одному из работников компании Лао Ланя взбешённый страус ударил ногой по колену. С горестным воплем тот шлёпнулся на землю, схватился за коленку, ойкнул и побледнел, весь лоб у него покрылся каплями пота. Какие большие и твёрдые лапищи у этих бегающих вокруг страусов, как они громко топают по земле! И уж поддадут, ясное дело, посильнее, чем лошадь копытом. Говорят, взрослые страусы не боятся схватиться со львом. Носятся себе круглый год по пустыне, и ноги у них становятся как железо. Сидевший на земле стонал, колено у него, должно быть, поранено серьёзно, двое товарищей из той же компании пытались поднять его, держа за руки, но он скрючивался и вновь оседал на землю. Большинство детей уже соскользнули со страусов, крепко держались лишь двое: девочка и мальчик. Личики напряжены, по гриму стекают полоски пота, они похожи на перепачканные краской блюдца. У мальчика, ухватившегося за суставы у основания крыльев, попа всё время подскакивала в такт бегу птицы. Он уже сполз со спины, но насмерть вцепился в крылья и не отпускал руки. Страус не прекращал бешеный бег, а мальчик так и висел у него на боку.