Сороковые... Роковые (СИ)

   -Ну-ка, ну-ка, Никодимкины внуки, дайте я на вас погляжу?

   Он отстранил их немного и, оглядев, сказал:

   -Вытянулись-то как, худющие, бледнющие, не кормит вас Ефимовна, что ли?

   -Кормит, она кормит, - проворчал Гринька, утирая рукавом слезы, - картопля да капуста, грибы-от ешчё. Остальное усё повыгребли!

   Леший, держа доверчиво приникшего к нему Василя, опустился на лавку.

   -Василь, ты меня слышишь?

   Тот кивнул и как-то вопросительно посмотрел на Лешего.

   -Про Волчка хочешь узнать?

   Тот опять кивнул.

   -Жив твой Волчок, дома остался. Нельзя ему сюда, пристрелит сдуру какая-нибудь сволочуга. Он тоже по вам скучает. Вот потеплеет, спросим разрешения у Краузе, и придете ко мне, - он ласково погладил своей огромной лапищей голову Василя. - Ефимовна-то где?

   -Да до деда Ефима побегла, ён чаго-сь обешчал из яды дать.

   Прибежавшая вскоре Ефимовна очень обрадовалась, что Леш жив

   -Волновалась, как ты там один, может, и случилось чего, времена-то какие, жуткие.

   -Все нормально, - гудел Леш, раздеваясь, - тут вот я мальцам кой чего припас, - он вытаскивал из бездонных карманов какие-то сверточки, - малинка вот лесная, мало ли простынут, мясца сушеного немного, медку лесного, травки вот на чай, - мальчишки сидели не шевелясь. И он, усмехнувшись, сказал:

   -Гринь, у меня теперь в карманах как у твоего деда, чего только нет. Ну-ка, Василь, залезь-ка в задний карман, там Волчок вам привет прислал!

  . Василь засунул тонкую руку в карман и радостно заулыбался, вытащив полную горсть орехов. Орешник всегда находил Волчок и тащил за штанину Василя или Гриньку к нему, где по полдня и обитались детишки.

   -Вот ведь, животина, умнее многих людишек, пакостников. Сам приволок в зубах мешок с орехами и положил мне на колени, как бы говоря - орехов-то мальцам возьми, - гудел Леш, рассказывая Ефимовне про Волчка, Василь же счастливо улыбался, грызя орешки.

   -Гриня, ты теперь Бунчука не бойсь, я его малость потрепал, да и Краузе ему добавил. Он, гад, забыл, кому жизнью обязан, ну а я память ему подправил. Ежли только вякнет чего в их сторону, Марья, смело иди к Фрицци, Фридриху то есть. Не бойсь, говори как есть! Не думаю, что Бунчук чегось выкинет, но мерзавец первостатейный, будьте все внимательны.

   - Жизнь-то человеческая три копейки перестала стоить, вон, в Радневе, пару дней назад двух мальцов застрелили и только за то, что объедки попытались стащить, - вздохнула Ефимовна. - Дед Ефим сотов, вот, немного дал для ребятишек, они с бабкой Марьей всю зиму то яблок сушеных, то груш, травки, вон, для чая, огурцов соленых, Стеша свой хлеб всегда приносит. Вот и живем-выживаем. Наши-то яблоки сушеные, все выгребли - я сглупила, не убрала подальше, а им, гадам, понравились, вот и выгребли все, а все ребятишкам витамины какие были б. Ну хоть грибы не взяли, вот варю супец им, да меняюсь с бабами на что кто имеет. Егорше дочка вон крупы перловки малость дала, поделился, супец-то посытнее с ней. Ох, ну до весны доживем - там травка пойдет, полегче будет. Лишь бы у них батька уцелел, все не сироты будут. У нас, окромя этих Еремцов, Гущевых, народ-то наоборот дружнея стал, Марфа Лисова, вон как пленным подмогнула вовремя!

   Ефимовна рассказала про возчиков воды.

   -У них сейчас одни свои остались, подлых нет, а девки-то наши, Стеша и Марфа, стараются им погуще супец-то оставлять, хоть не такие доходяги стали, да и старший Краузе, ещё человеком остался, делает вид, что не замечает... При Фридрихе-то орет и наказывает, а без этого, сушеного, неплохо к нам относится.

   -Ну, Карлуша всегда либералом был, этот, старший, в Эльзу пошел. Та же как ржавая селедка была, а и вреднючая... Помню я её ещё в девках, да... папенька Иоганнн 'выгодную партию' Карлуше подгадил... Ну да недолго она его изводила, прибрал Господь! - перекрестился Леший.

   Пришла уставшая, вся какая-то поникшая Стеша, увидев Леша оживилась:

   -Наконец-то хоть одно родное лицо увидеть! А то все хари кругом!

   Ефимовна вытащила чугунок с праздничным ужином - картошку с грибами и небольшим, мелко-мелко порезанным кусочком мяса. Ребятишки ели, обжигаясь и спеша.

   -Вот как стали жить, едим, торопясь, как бы не отняли, в любой момент могут нагрянуть всякие...-вздохнула Стеша, - когда уж наши придут, полгода ещё нет как под немцами, а кажется - целый век.

   Мальчишки, наевшись, начали зевать. И Ефимовна шустро загнала их на печку, сама тоже пошла в закуток:

   -Устала я чего-то, пойду тоже спать а вы посидите, поговорите.

   И сидели возле печки лесник со Стешей, тихонько переговариваясь...

   -Стеш, а крестник твой выжил ведь, поклон передавал нижайший, сказал что вечный тебе должник.

   -Тагда и деду Ефиму, и Егорше он должон, они жа его углядели.

   - Стеш, - совсем понизил голос Леш: - Михневич объявился недавно.

   -Да ты што? Живой Панаска?

   -Я много тебе сказать не могу, потому что, не приведи Боже, что-то пойдет не так, скажу только - он был на параде 7 ноября, стоит столица и кишка тонка у Гитлера Россию-матушку на колени поставить!

   -Уж мы-то как радовалися, когда в зубы получили хрицы!!.