Сороковые... Роковые (СИ)

   Варя училась завязывать серенький, старенький платок - вот, не было печали, никогда их не носила, все выходило криво. -Ну и ладно, может, я растрепа какая.

   Настал день ухода, все нервничали, мужики по очереди крепко обняли её, перекрестили.

   - Удачи, Варь! - за всех высказался Ищенко. - Если все пройдет гладко, через пару недель и я лудить- паять появлюсь.

   Леший довел её какими-то тайными тропками до опушки леса. Постоял, чего-то выжидая и, заметив вдалеке три движущиеся точки, кивнул:

   -Ну все, иди Варя потихоньку. Не забудь, что я тебе говорил. С Богом!

   Вот и шла Варя по полевой дороге, периодически поправляя сбивавшийся на голове непривычный платок, точки росли, и вскоре стало заметно, что идут две бабенки и мелкая замурзанная, худенькая девчушка.

   Варя, приостановилась, дождалась их, поздоровкалась и спросила, далеко ли до Раднево.

   -Так сёдня до яго точно не дОйдешь, шчас пока проверють докУменты, пока пропустють, время-то к вечору, ай у Бярезовке только и останешься, - ответила с любопытством глядя на Варю, более шустрая из бабенок.

   -А ты, бабонька, откуль будешь-та? - Спросила другая, более молчаливая. -Иду я уже полгода, в дороге вот свалилась с тифом, потом, пока в себя пришла, а так ох и издалече, от самой границы топаю.

   -Я и гляжу, не наша ты, гаворишь не як мы.

   Варя, как бы совсем по простому, а про себя взвешивая каждое слово, рассказала свою нехитрую историю, что она учителка, идет аж из под Могилева... как после бомбежки вместо дома с родителями и двумя тетками нашла воронку от бомбы, так и подалась вместе с другими, убегающими от немцев, что муж помёр ещё до войны - болел чахоткой, что сын учился в Минске, а где сейчас и жив ли...

   Дошли до поста. Бабенки привычно полезли за пазухи, доставая завернутые в тряпицы аусвайсы, Варя тоже все делала в точности как они. Один бегло просматривал аусвайсы, другой копался в узелках, недовольно бормоча что-то про яйки. Немцам, похоже, за день надоело копаться в барахле, да и что могут пронести в тощих узелках такие же тощие бабенки.

   -Шнеллер! - прикрикнул на них тот что смотрел бумаги. - Бистро!

   Бабенки, чуть ли не бегом рванули вперед, Варя за ними, путаясь в этой дурацкой юбке и матерясь про себя, немцы гоготали вслед.

   Послышался шум мотора, и бабенки порскнули через канаву на обочину... там замерли, опустив головы: мимо проскочила военная машина, затем легковушка, а за ней танкетка - мужики рисовали эти танкетки, чтобы Варя имела представление.

   -Самый главный хвашист поехал, Кляйнмихель, чтоб яго черти у преисподней зажарили! - шепнула та, что побоявей - Авдотья.

   Ну ничаго, ешче один заворот, и от она, Бярезовка, а тама попросишься ночавать, я б тябе узяла, да у самой семяро, новую хату мой Иван перед войной тольки и заложить успел, так и стоить!

   -Ежли живой возвернеться - достроить! - проворчала более неразговорчивая, Фекла. - А ты, Варя, вон у ту хату просися. Там учительша живеть, ена женшчина умная, с ей и поговорить есть о чем, а ты, видать, тоже из грамотных.

   -Спасибо вам, бабоньки! - поклонилась им Варя, и потихоньку пошла в сторону дома, указанного бабами.

   -Стой! Хто такая? - Перед ней нарисовался полицай.

   -Из беженцев я, иду вот в Раднево, да ночь уже скоро, вон женщины посоветовали попроситься переночевать у Марии Ефимовны.

   -Откуль ты, бабонька, разговор-то у тебя больно приметный?

   Варя достала аусвайс:

   -Из под Могилева я, а разговор приметный? Так я, закончив учительский техникум в небольшом городке под Рязанью, Зарайске, получила назначение в Могилевскую область, городок такой, Кричев, там вот и жила и работала, да вот война...

   -И куда же ты идешь, интяресно знать?

   -А в Раднево - должна там жить закадычная подруга моей свекрови, не знаю жива ли, Ядвига Казимировна Сталецкая.

   -"И чего, козел, привязался?" - злилась она про себя.

   -А, драматурша, знаю, знаю, вона, гляди, хата такая, крыша немного скособочилась - там Ехвимовна живеть, хади скорея, скоро комендантский час.

   Поблагодарив его, Варя двинулась к указанной избе, спиной ощущая взгляд полицая. Толкнув калитку, Варя зашла во двор, и услышала шепот Гриньки:

   -Иди прямо, поднимайсь на ступеньки и стукни у дверь, погромче.

   Варя так и сделала, постучала, подождала, и ей, спросив сперва - Хто? - открыла дверь невысокая, седая женщина.

   -Извините меня, но женщины, шедшие со мной вместе, посоветовали попроситься к вам переночевать, а утром я дальше пойду.

   -Ну, заходь! - посторонилась женщина.

   Добрый вечер в хату! - поздоровалась Варя, входя в хату вслед за Ефимовной.

   -И Вам таго жа! - ответила рослая молодая женщина, про которую Варя знала очень много - Стеша.

   А с печки, свесив головы, смотрели её старые знакомые - Гриня и Василек, который счастливо улыбался.

   -Проходи, странница, вечерять вот будем, от, нямнога грибов осталося.

   -Да у меня, - завозилась Варя, запустив руку за пазуху, - вот тут, немного, добрые люди поделились, - она вытащила тряпочный мешочек и протянула Ефимовне.

   Та взяла с любопытством развернула и охнула:

   -Это же... я такие тольки один раз и видела у Москве, кагда у тридцать восьмом...