Сороковые... Роковые (СИ)

   -Дожить бы только до наших-то, посмотреть на них, родимых, вздохнуть свободно вот, не оглядываясь и по улице пройтись не пригибая головы.

   -А ты верь, Марья, верь, придут наши, ох и наподдадут они фрицам. Сама знаешь, мы долго запрягаем, но уж если запрягли... За нами ещё Урал и Сибирь, севера - жилы небось из себя тянут кто там, получат они свое, кто с мечом к нам - тот и... не умеем по другому-то!

   -Леш, я чаго хочу сказать-то, помнишь Ядзю Казимировну?

   -Ну, кто ж такую женщину не помнит - это ж на усю округу первая красавица, а при НЭПе сколько богатеев её добивалися, а так ведь никто и не знает чей Казик сын у неё, умеет секреты хранить красавица-полька.

   Марья улыбнулась:

   -Знаю я чей ён сынок, да не об этом речь - еле ходить Ядзя-то, боится, что совсем свалится. Просила помочь найтить ей женшчину, чтобы приглядывала за нею. Стеша бы подошла, да разве Краузе отпустить?Можа у тябе есть кто на примете? Ядзя-то мало кому доверяет, а и правильно!

   Леший сделал вид, что задумался, а сам в душе ликовал - Варю пристроить получится к хорошей женщине, надежной. С аусвайсом он уже надумал как быть, "ай да Марья, сама того не подозревая, здорово помогла Лешу".

   -Навещу-ка я сам Ядзю, думаю, смогу ей помочь.

   -А и славно будеть.

   -Стешку ждать тогда не буду, скажи - вскоре опять появлюсь!

   Леший потопал в Раднево, сходя с дороги через канаву на край опушки, при звуке едущих машин. Так грязь не долетала до него. Иной водитель, увидев идущего человека, нарочно прибавлял скорости, обрызгать посильнее и вдоволь посмеяться над русским...

   - Уроды! - мрачно думал Леш, глядя на этих лихачей.

   Вынырнувшая из-за поворота легковая машина с танкеткой в сопровождении резко притормозила. Выглянувший шеф гестапо пролаял:

   -Господин егер, битте!

   Леший, не раздумывая, полез в машину.

   -Данке, герр майор!

   Немного поговорили - Кляйнмихель наслаждался разговором с этим, таким дремучим на вид, но весьма умным русским, который не заискивал, а держался с достоинством. Вот что значит настоящий русский, - он знал, что у Леша имеется вполне приличное звание офицера царской армии и высшее военное образование. Вот и сейчас, он хитро прищурившись спросил:

   -Варум, герр офицер царской армии не идет служить новой власти??

   -Увольте, герр майор, одичал я в лесах-то своих за столько лет-то, да и не интересны мне людишки, вот лес - другое дело. Он и поит, и кормит, зверушки, они намного благодарнее и благороднее людей. Я уж с лесом-то сросся, такой же вон дуб, корнями на большую глубину ушедший, - он кивнул на несколько больших дубов, росших в небольшом отдалении от березняка. - Я уже в силу возраста и подзабыл многое, так что не обессудьте - нет.

   -Я так и знал, гут. Что с охотой??

   -Да надо малость подождать, зверь после зимы-то исхудалый, пусть немного поднаберет в весе. С месяц-полтора, а там все и устрою.

   Гут! - немец поинтересовался, где его высадить в Раднево.

   -Так возле комендатуры и выйду, мне там недалече, навещу свою старую подругу. Заболела, сказывают, сильно.

   И видя, что фашистина хочет поинтересоваться, кто же эта подруга - сам сказал:

   -Полячка тут у нас живет - Ядзя, ох и красотка была в свое время, но разборчивая.

   -Ах, зо? Эта женщин - актрис местный?

   -Ну, я бы сказал, по-другому, руководитель местного драмкружка. Какие постановки они ставили, в наш местный Дом культуры аж из самого Орла приезжали на спектакли, да... звали её в область, а она ни в какую.

   -Гут!

   Немец, казалось, потерял к нему всякий интерес. У комендатуры Леш вышел, поблагодарил Кляйнмихеля и не спеша и не оглядываясь, пошел к Ядзе.

   Как обрадовалась ему Ядвига Казимировна Сталецкая.

   -Лавруша! Ты пришел меня специально навестить? - мягко произнося букву'Л' спросила Ядзя.

   -Да, моя стародавняя боевая подруга, я вот тебе немного ягод сушеных, медку каплю принес, давай-ка, как в старые добрые времена, почаевничаем?

   И долго сидели Леш с Ядзей, наслаждаясь и чаем, и разговором.

   -Что ж ты вздумала болеть-то, ведь Казика надо дождаться?

   -Ох, дождусь ли, они, вон, пол-Европы на колени поставили...

   -Сравнила, гнилая Европа и мы, азиаты, немытая Россия. Как славнейший наш полководец, Александр свет Васильевич, Суворов говаривал-то, напомнить?

   Ядзя улыбнулась:

   -Помню, помню...

   -Я тебе больше скажу, Ядзинька, - Леш понизил голос, - был у меня незадолго перед войной беглый один человек, медиум ли, предсказатель, не столь важно, он уже почти и не дышал, Волчок его учуял, ну я и подобрал, Божья ведь душа.

   -Ох, Лавр, мало тебе было науки с Бунчуком?

   -Не по-Божески это, проходить мимо сильно нуждающегося, беспомощного... Так вот, выходил я его, а он перед тем, как уйти, и предсказал тогда... Как сейчас помню: глаза какие-то странные стали и голос изменился:

   -Вижу, - говорит, - горе и слезы, много крови прольется на нашей многострадальной земле, но все превозмогнет народ наш и победит красный петух! Война грядет страшная, но соберется с силами народ, и получат вороги, что заслужили, и закончится война в логове ихнем.