Sorry, no preview (стихи 1993-2013)

А если – то на третий день воскресну.

(21.10.2010)

Геймер

Выходит слесарь в зимний двор,

Глядит, а двор уже весенний...

(Д. Пригов)

Вот это будет дом, а в окнах – город:

Тебе здесь жить, вдыхать монооксид,

внимать шагам во внешних коридорах,

ходить пешком и ездить на такси...

Вот эта линия позднее будет фронтом,

и здесь ты станешь «павший на войне».

И женщина получит похоронку.

– Какая? Эта? – Почему бы нет...

А перед тем пусть – сумерки, над смогом

набухнет купол с тонкою иглой.

И время будет: скажем, полвосьмого,

застынет между волком и овцой.

Ты у окна, устало сгорбив спину,

глядишь на шпиль – качни его перстом –

и, кажется, возможно опрокинуть,

весь этот мир, притихший за холстом,

который – явь, но кажется похожим

на сон, происходящий с нами вдруг:

В начале был забор, и только позже

на нём возникло слово из трёх букв

и прочие забавные вещицы.

А после дом, а раньше – котлован.

Глядишь в окно, и мир остановился,

пока ты просто вышел по делам,

или пока вбиваешь в стену гвоздик,

или живёшь в нечаянном родстве...

Потом очнёшься, тронешь пальцем джостик

и запускаешь следущий рассвет.

(15.07.2010)

replay

Во двор выходишь, залитый победным

венецианским светом: май-июнь,

трава на заднем плане на краю

оврага зелена, и на переднем

шевелится газета на траве.

Детально прорисованная дверь

приоткрывается, в проёме ты – несмелый.

Дрожит асфальт, пересечённый мелом,

соседка-школьница поделена на две

бессмертных сущности, и две – играют в классы.

Звук выключен, но слышен тонкий свист.

Уходит прочь трамвай внезапно длинный.

Ты открываешь дверь и смотришь в спину

себе. Победный свет стекает вниз.

И голуби взмывают дважды.

Дальше – синева,

почти полёт. Нет ни двора, ни дома.

Лишь дверь всё ближе – лучше, чем в 3D.

Сейчас ты выйдешь, окунешься в день.

И будет свет. И чернота проёма.

(06.05.2010)

Наблюдатель

Наблюдатель – возможный отец и сын –

в верхнем этаже глядит не пойми куда:

на притянутые под углом косым

к очевидной плоскости провода

на пунктирную трель трансформатора, серых птиц

треугольную тряпочку на ветряных валах,

на подъёмные краны, торчащие из глазниц

котлованов над ржавой скулой холма

или просто вдаль, в возвышающий нас туман,

на велосипедиста, образующего круги,

на прямоугольно строящиеся дома

и на их руины, и пепел от их руин,

оседающий на лицах строителей, сторожей

и на шершавых цоколях их могил...

Наблюдатель в последнем из этажей,

бывший до и после, глядит на мир –

неуместный, как увлажняющиеся вдруг

взгляды у потомственных крановщиц,

и существующий между коротких двух

взмахов его ресниц.

(07.02.2010)

Шаг в сторону

Шаг в сторону и тьма. И думаешь, что умер,

тебя как-будто нет, а может быть ты часть,

мобильный ампутант... А повернешь за угол –

и входишь в тёмный лес, как в бестолковый чат.

А лес идёт в тебя безбашенным големом,

наматывая ЛЭП на сучковатый торс.

Финальный колобок проворней лангольера

стирает напрочь грунт и обнажает холст.

Откроешь рот и сам летишь в него как в яму.

Погрузишь разум в сон, чтоб вовсе не погас,

и снится как нырял в цимлянском водоёме,

а там внизу кресты, затопленный погост,

усопший рыболов накручивает леску

и цепко тянет вниз, и здесь страшней, чем там...

Итс шоу-тайм. Сейчас ужасный мистер Мэнсон

споёт нам о любви к готическим гробам.

И вынесут наверх с разъятой микросхемой

(как голову того профессора) смотреть

как медленно течёт статическое время.

Чтоб не сойти с ума возможно умереть.

Шаг в сторону и снег. Простёртая над нами

луна видна насквозь как бледная печать

Кровоточит язык, ободранный словами.

И думаешь, что цел, но чувствуешь, что часть.

Вот именно, что часть – отъятая конечность,

отрезанный ломоть и, стало быть, не весь,

часть речи, наконец – чужой бессвязной речи.

Или короткий сон кого-то, кто не здесь.

(06.01.2010)

Тоскана

parco

Тосканский парк подвержен своему

закону преломленья – не дробится

и входит целиком, родимому пятну

подобен на спине. Внизу, на пояснице,

геометрически расставлены стволы

оливковых фигур – куда ни хватишь глазом:

дождутся темноты и вытащат стволы,

и строй сомкнут вокруг белёсой казы.

hotel

С горы в долину – бурый глинозём,

скреплённый изолентой автострады.

Отъедешь чуть: пульсацией цикадной

кричит трава, поросший парком холм,

свет лоскутами, в полутени скрыт

отель – войдёшь, и тишина повиснет...

Портье протянет ключ и пачку писем,

что ждут тебя лет триста, может быть.

raggio

Закатный луч продавит изнутри

седеющий ландшафт, играя перспективой:

то церковь выпятит, то чёрные штыри

в углах холста, то горные массивы,

то выполощет небо на ветру,

то сунет пальцы в рощу как в перчатку,

то пропадёт и выскочит в дыру,

и полыхнёт в лицо, и подожжёт сетчатку.

spiaggia

Ляг на спину и глянь из-под руки:

песчаный пляж похож на центрифугу,

где в центре оседают старики,

а дети по краям, и движутся по кругу.

И в несколько часов закончен полный цикл

перемещения с периферии к самой оси.

Грибок над головой качнёт внезапный цирк,

и клоун надувной матрас уносит.

Odysseus

Неявный Одиссей глядит с холма на порт:

ливорнский – он похож на генуэзский.

Мозг как могучий скан суёт картинку под

лекало памяти, под выцветшие фрески

из квази-детства, отрочества... В них –