Сorvum nigrum (СИ)

— Гарри… Корвус, — не к добру он помянул это имя. — Прошу тебя, выкинь из головы все лишнее, думай о том, что ты действительно хочешь взять эту треклятую пачку. В воскресенье явится Николас и спросит с нас по полной, а на поприще беспалочковой еще даже конь не пришел, не то что не валялся.

На счет коня я не понял, но про то, что Николас спросит — услышал отчетливо. Что на этот раз меня ожидает? Неделя в кошачьей шкуре? Еще один год под хроноворотом? Может ритуал какой-нибудь заковыристый? Я сосредоточился, как учил меня Ярослав и вытянул руку вперед. Тщетно… В крови бурлила сила, магия настойчиво просила выхода. Я зажег беспалочковый люмос и подбросил его вверх. Вскоре потолок напоминал звездное небо, но ничего, кроме этого я выдать не мог.

Я безнадежен.

-

— Вовсе ты не безнадежен, Гарри, — высказал свое мнение дед, когда мы с ним прогуливались по лесу, близ Хогсмида. — Просто некоторым требуется намного больше времени на подобные ухищрения. Это никоим образом не умаляет твоих сил. Каждый талантлив в своей области, так зачем же учить кошку лаять, если она отлично царапается? Вот, — протянул он мне колдографию, — понаблюдай за ним пятнадцать минут и возвращайся. Полагаю, проблем с трансгрессией больше нет?

Я накинул мантию-невидимку и убрался по указанному адресу. Мужчина, лет пятьдесят, одет скверно, походит на бомжа, но пьет кофе в неплохом магловском кафе и читает заумный журнал. Должно быть ученый. На волшебника не похож, но кто его знает. Что он может натворить, или уже натворил, я и предположить боюсь. Судя по всему, он что-то изобрел, что-то, что не должно увидеть свет. Что-то, что навсегда будет погребено под двумя метрами почвы вместе с его телом. Обычно великие достижения люди использую больше себе во вред, чем во благо, вспомнить хотя бы атомную энергию. Но мне ли задаваться философскими вопросами, я ведь обычный исполнитель.

Вернулся я ровно в то место, откуда отбыл. Николас восседал на трансфигурированном кресле и дымил трубкой. Как только он меня заметил, поднялся, развеял свое уютное креслице и пошел дальше, рассуждая по пути.

— Этот человек, без всяких сомнений, достойный джентльмен. Но для нас, я имею ввиду волшебников, крайне опасен. Я не знаю, почему его занесло в такие дебри, но он принялся изучать суть магии, как науки, и почти подобрался к тому, как обнаружить волшебника и обезвредить его. Мы не можем позволить этой, пока теории, обрести даже осязаемый скелет.

— Ну, так приложите его обливейтом, делов-то, — почесал я в затылке, отчаянно не понимая, зачем убивать относительно безопасного магла.

— Боюсь, что уже слишком поздно — его теория достигла ушей… скажем наших оппонентов, не суть. О ней узнали люди, с которыми шутки плохи. Еще немного и этого профессора приберут к рукам, а через пару лет он будет препарировать мага, словно подопытную жабу. Мы много думали и долго совещались и пришли к выводу, что он — тот болтик, из-за отсутствия которого вся конструкция развалится и не сможет восстановиться. Все его записи и заметки уже уничтожены нашими людьми, теперь твой ход. Авада Кедавра — он не заслужил мучений.

— Но почему я? — не удержался я от глупого вопроса. — Есть же Ярослав с его ножом и Эмили с… не знаю чем она там пользуется…

— Не все же пытать и выворачивать наизнанку, Гарри, — без тени улыбки сказал он. — Иногда нужно просто забрать жизнь и уйти. К тому же не должно остаться следов, типа раны или яда. Маглы не должны заподозрить убийство. А на счет остальных — Англия — твоя вотчина. У других тоже, знаешь ли, дел невпроворот. Так что тебе придется выполнять как простые поручения, так и те, которые соответствуют твоей изобретательности в причинении боли и смерти. Сам-то как думаешь — надо ли мне выдергивать тех же Коннолли, если рядом есть самостоятельный молодой человек?