Сorvum nigrum (СИ)

Я узнал, как сделать так, чтобы трава на моем поле была зеленее соседской. Образно выражаясь. То есть я, попросту провел ритуал, который забирает урожайность выбранного поля и переносит на мой участок земли. Потом я научился переносить болезнь на скот. Таким образом можно спасти жизнь себе и близким, причем довольно быстро. Такой ритуал используют, когда действовать нужно немедленно, и нет места для маневров. Иногда требуется не одно животное, а целое стадо. Отсюда известные всем моры скота. Научился красть удачу. Для этого нужно выбрать человека, магла, взять его волосок и провести ритуал. После этого вся предназначавшаяся маглу удача перейдет к тебе. Бедняга умрет нищий, больной и всеми забытый, но зато маг получит на несколько лет весомые преимущества. Это вовсе не значит, что ему будет вести, будто он каждый день пьет Феликс-Фелицис, но такие мелочи как не вовремя порванный шнурок, запинка или внезапный дождь будут ему не страшны. На торгах будет везти, лотерейный билет обязательно окажется выигрышным, необходимая вещь вскоре найдется, зелье сварится идеально, беда обойдет стороной.

Странно, но я ничуть не уставал от учебы, хотя думал, что это окажется каторгой. Во время очередной прогулки я вспомнил, как меня учил Ярослав и понял, что учитель из него хреновый. Не знаю, чего ожидал Николас, но от русского я узнал непозволительно мало. Думаю, за год обучения у Галиба я бы смог получить такие знания и навыки, которые Дамблдору и Воланде-Морту могут только во сне приснится.

-

В ночь с 23 на 24 августа в окно влетел сокол и разбудил меня пронзительным криком. Убедившись, что я проснулся, он кинул на кровать свернутый в трубочку пергамент и стремительно исчез. В короткой записке было сказано, что у Ромильды отошли воды. Она рожает. Николас будет ждать меня в Абу-Даби, чтобы проводить к месту ее жительства. Через два часа я уже находился в маленьком коттедже, со второго этажа которого доносились приглушенные крики.

Было уже 3:15 утра, но головка ребенка еще даже не показалась. Николас трансфигурировал для нас небольшой мягкий диванчик напротив двери в спальню Роми, вовнутрь заходить было нельзя — это не для мужских глаз. Дед успокаивал меня тем, что нанял лучшую повитуху на всем острове. К слову находились мы сейчас на острове Мэн, что в Ирландском море, в городе Дуглас в его магическом районе, скрытом от маглов. Этот небольшой коттедж перейдет во владение Ромильды когда ей исполнится семнадцать. Разговоры мало отвлекали от душераздирающих криков, доносящихся из-за двери.

— Что ты так дергаешься, будто никогда криков не слышал? — чуть раздраженно спросил Николас.

— Таких не слышал… — пробурчал я.

— Да ладно, маглы, с которых ты кожу сдирал бывало громче орали, — парировал дед.

— Это другое. То — работа, а это… Там сейчас на свет появляется мой сын, а она кричит так, будто ее это убивает. Я не хочу, чтобы она умерла.

Я только успел договорить, как дверь распахнулась и из нее выбежала молодая взъерошенная девушка. Она пронеслась мимо нас и убежала вниз. Я хотел было зайти в спальню и посмотреть, проконтролировать ситуацию, но Николас заставил меня занять исходное положение. Через пару минут та самая девушка пронеслась обратно, держа в руках несколько пузырьков с зельями. Мы продолжали ждать. Николас предложил выпить для успокоения нервов, но я отказался. Нельзя, чтобы мой разум был затуманен — мне еще ритуал привязки проводить. Крики из-за двери становились всё отчаяние. Мне даже показалось, что порой они переходили во всхлипы и рыдания. Еще через пару часов доносилось лишь слабое рычание и причитания повитухи. И вот, наконец, в семь часов утра по лондонскому времени, из-за двери раздался первый крик моего сына. Не дожидаясь разрешения, я влетел в комнату и крикнул:

— Всем стоять!

Девушка замерла с пузырьком у рта Ромильды, а акушерка уже приставила лезвие к пуповине. Изабель тоже была здесь, но участия не принимала. Видимо я не первый такой нервный папаша, потому что все безропотно остановились и посмотрели на меня. Маленький окровавленный комочек плоти лежал на груди Ромильды и тихонько поскуливал. Сама она тяжело дышала и следила за мной из-под ресниц. Я вытащил из кармана серебряный нож и перерезал пуповину, сопровождая действия недавно выученным заговором. Изабель понимающе хмыкнула, повитуха неодобрительно поджала губы. Еще бы, Министерство ведь поставило магию крови под запрет, а я тут беру и вовсю его нарушаю. Какой же я нехороший!

— Милая, — обратился я к Ромильде, — нужно еще немного потужиться.