Сorvum nigrum (СИ)

На входе нас встретил Дамблдор. Вид его не внушал ложных надежд. Я понял — ему осталось совсем, совсем немного. По правде говоря, я удивился, увидев его стоящим на своих двоих. Его руки были затянуты в светлые перчатки, борода тщательно расчесана и уложена, но мутность радужки и бледность кожи лица бросалась в глаза. Это было лицо покойника. Так выглядели все мои жертвы, после того, как испускали свой последний вздох. Я невольно затаил дыхание и присмотрелся — его грудная клетка вздымалась, значит жив. Я уж грешным делом подумал, что кто-то оживил его труп для прощально пира, а, как известно, поднятые тела не дышат. Магию крови разрешили, вдруг и некромантию тоже? Ну, мало ли…

— Минерва, Вы не оставите нас ненадолго? — спросил Дамблдор.

— Конечно, Альбус.

Профессор Макгонагалл умчалась в неизвестном направлении. Дамблдор внимательно проследил за тем, чтобы мы остались наедине, и обратился ко мне:

— У нас есть сорок минут, чтобы поговорить по душам. Готов?

Его глаза больше не сверкали из-под очков половинок, это был ничего не выражающий взгляд, будто душа уже давно покинула тело. Что бы я к нему не чувствовал, как бы порой на него не злился, видеть его в таком состоянии было горько. Все же много лет я считал его своим негласным наставником…

— Готов, — ответил я.

— Что ж, начнем, пожалуй. Эта история началась задолго до твоего рождения, Гарри…

Скажу честно, монолог Дамблдора мне не понравился. Совсем! Меня трясло на протяжении почти всех сорока минут и еще пару дней после. Знать правду оказалось неприятно. Если быть честным, то я бы предпочел неведение.

До всего этого… до моего рождения и до рождения Тома, молодому Альбусу Дамблдору «посчастливилось» повстречать Кассандру Трелони, когда она гостила в Насыпном Нагорье. Тогда уже не молодая женщина (она же прапрабабка Сивиллы Трелони) сказала Альбусу, что тот станет великим волшебником, но предостерегла на счет людей, «…что будут столь очаровательны, словно ангелы и речами своими будут мёд источать». Эти люди станут его врагами и много бед принесут миру и его близким. «Величие будет дано тебе не просто так. Сила твоя будет щитом для страждущих… ». Кассандра предрекла ему великую схватку со злом, где противником станет тот, кого он будет знать, и понимать как самого себя. Именно эта крупица истинного зла будет притягивать Дамблдора к носителю и в его силах будет если не искоренить тьму в сердце, то свести к минимуму вред. Жизнь будет подкидывать ему на перевоспитание заблудшие души, и он не должен отказывать от помощи.

Спустя несколько лет он повстречал Геллерта Грин-де-Вальда и был полностью им очарован. Разочарование последовало вскоре. История оказалась мутной и ужасающей. Даже спустя столько лет я слышал в его голосе такую боль… Он, похоже, действительно любил Геллерта по-настоящему. Однако нелепая смерть сестры навсегда оборвала едва установившуюся связь. Так он стал его врагом и принес беду в семью Альбуса. Уже после похорон он вспомнил предостережение Кассандры, но изменить, увы, ничего не мог. Геллерт вымаливал у него прощение, просил не отрекаться от дружбы, но Дамблдор не внял мольбам.

Спустя много лет имя Геллерта прогремело на всю Европу. Альбус же в это время занимался тем, что учил юных волшебников трансфигурации, в которой сам уже достиг мастерства. Он считал себя виновным в том, что не остановил его, пока тот был не столь силен. Он мог простить его тогда и не дать Геллерту превратиться в чудовище, мог остановить ужасающую войну в самом начале, но был слишком упрям и ослеплен горем. Так или иначе, он его остановил, но как признался бывший директор «слишком поздно». Многие годы он боялся встретиться с ним лицом к лицу, ведь Дамблдор не знал, чье проклятье лишило его сестру жизни, и очень боялся правды. Уж не знаю почему, развивать эту тему директор отказался.

В 1938 он встретил Тома и понял, что с мальчиком будет много проблем. Ребенок был очарователен и вежлив с необычным человеком и почти смог очаровать Дамблдора. Он взял его «на заметку» и как мог, присматривал. Собственно он не был тогда ни директором, ни его деканом и мало как мог повлиять на «заблудшую душу». Дамблдор считает, что большая часть вины за преступления Тома лежит на нем — не досмотрел, не достаточно старался. Он воспрепятствовал его укоренению в школе, потому что знал, что таким образом он собирался влиять на юные умы школяров и растить из них своих последователей. Такую идею они обдумывали вместе с Геллертом. Когда Том начал бурную деятельность, Дамблдор понял, что история повторяется вновь, причем с большей силой. И тогда ему приснился сон. Ему приснилась Кассандра и сказала, что Альбус должен сотворить героя «меч, который он должен выковать сам. Явить людям пламенное сердце…». Именно протеже Дамблдора сможет одолеть новоявленного злодея и явит миру «всеобщее благо».