Соседи

— Он рассказывал, — снимая лыжи, ответил Павлик. — Разведчиком был мой дедушка. Сколько раз за «языком» ходил! Не знаешь, что такое «язык»? Вспомни кино про войну. Схватят гитлеровца — и тряпку в рот. Чтобы не кричал. А когда в штаб доставят, тряпку вытащат. Потом допрос: «Сколько пушек и самолетов имеете? Где находятся?» А ты о чем пишешь?

— Еще не знаю.

— Об отце давай.

— А что об отце? — удивился Сашка и чуть сдвинул на затылок свою заячью шапку. — На войне он не был. Мал был, совсем ребенок. А после в колхозе работал. Пахал, сеял, косил…

— Напиши, как в колхозе работал.

Долго Сашка обдумывал свое сочинение. Но как ни думал, ничего не выходило. Павлику, конечно, легко. Дедушка разведчик. Чего лучше! А что об отце писать? Как в школе Ченакаева очкариком обзывал и как Ченакаев за это лупил его?

Некоторым пацанам вообще везет. Один пятиклассник буденовку в школу принес. Дома в сундуке нашел. Оказалось, что прадедушка его в гражданскую против беляков воевал. Пацан тот до сих пор героем ходит, будто и он сражался с беляками, а не только прадедушка.

Вот бы что-нибудь такое найти.

И Сашка начал обшаривать глазами квартиру. Взгляд его остановился на старом отцовском чемодане, стоящем под койкой. Вытащил чемодан, открыл. Чего только не было там! И проволока, и гвозди, и какие-то железки. Но ни буденовки, ни даже старой солдатской пуговицы обнаружить не удалось.

Вспомнил тогда Сашка о деревянной коробке, в которой отец хранил всякие квитанции и давнишние письма. Извлек ее из шкафа, и когда вываливал содержимое на стол, вдруг что-то звякнуло. Посмотрел, а это медаль! Прочитал с удивлением: «За трудовую доблесть». И еще нашел Сашка вдвое сложенный листок, в котором было написано, что этой медалью награжден Шумбасов Семен Григорьевич. То есть его отец.

Не успел Сашка убрать все обратно, как пришел отец. Увидев развал на столе, спросил сердито:

— Ты чего там ищешь?

Сашка одной рукой приложил на свою грудь отцовскую медаль, а другой отдал отцу честь.

Лицо Семена вдруг оживилось, в глазах блеснули огоньки, брови взметнулись, как крылья птицы. Взяв из рук сына медаль, он долго смотрел на нее, о чем-то думая.

— Папа, тебя когда наградили? — спросил Сашка. — За то что пахал, сеял, косил?

— Ты вот спрашиваешь, за что наградили… — Семен сел на стул и посмотрел в глаза сыну. — За заслуги! Ты думал: твой отец так-сяк? А выходит — эвон как. Лет тринадцать назад это было. Зимой. Приглашают меня в клуб ковляйский. Деревянный еще был, старый. Это теперь Дом культуры отгрохали. Прихожу, а там, в клубе, — народу-у… Вышел председатель райисполкома, стал речь говорить. До сих пор помню его речь. Вы, говорит, товарищи колхозники, подняли колхоз на ноги, получили высокий урожай, и за это вам спасибо. Сам председатель райисполкома и медали вручал. Мне тоже вручил и руку пожал…

Такое Сашка слышал от отца впервые. Выходит, отец у него действительно не так-сяк. И можно о нем сочинение писать. Взял да так и бухнул: мол, о тебе писать буду.

Удивился Семен:

— Обо мне — сочинение?!

— Да, папа, о тебе. Напишу, как ты пахал, сеял, косил… За что медалью наградили.

— Да ты что?! — замахал руками отец. — Пропишешь всю мою жизнь и отдашь это учительнице? С кем ты это удумал?

Сашка пытался втолковать, что ничего в этом страшного нет, что у отца действительно имеются заслуги, и почему бы о нем не написать, но отец и слушать не хотел. Заслуги, говорит, заслугами, а героем себя не считаю, до героя мне еще далеко.

Вышел Сашка из дома удрученный. Пошел по улице куда глаза глядят, и неожиданно ноги вывели на дорогу к птицеферме. Вокруг — сугробы, все белым-бело. Дорога переметена. И он шагает чуть не по колено в снегу, еле ноги выволакивает. А дышится глубоко, воздух чистый и свежий, ну прямо арбузом пахнет. Голова стала ясная, просветленная.

И сам не заметил, как оказался у Дома работников птицефермы. Обмел на крыльце ноги веником, открыл дверь и попал в длинный коридор. Кругом двери, а на них надписи: «Зав. фермой», «Зоотехник», «Птичницы», «Красный уголок». Приоткрыл потихоньку последнюю дверь. Трое женщин в белых халатах смотрят телевизор.

Сашка незаметно проскользнул, сел на заднюю скамейку. По телевизору цирк показывали. По натянутому канату с шестом в руках артистка ходит, трюки разные выделывает. Вот, закончив свой номер, она ловко спускается вниз, а на канат пытается взобраться клоун Олег Попов. Но ничего у него не получается, все время падает.

— Куда тебе, если не умеешь! — сказала сидящая перед Сашкой женщина в цветастой косынке.

Подруги рассмеялись. Наверное, и в самом деле Олег Попов не умеет по канату ходить. Вон как колени дрожат!

Но вдруг клоун выпрямился и пошел по канату уверенно и смело. Вот тебе и не умеет!

Передача из цирка кончилась, и женщина-диктор объявила, что через несколько минут будут передавать хоккей. Сегодня встречаются… Она не успела сказать, какие команды встречаются, как женщины встали со своих мест и та, которая была в цветастой косынке, выключила телевизор. Увидев Сашку, спросила:

— Тебе чего, сынок? Хочешь хоккей посмотреть? Так я сейчас включу.