Соседи и родня Оттавии Малевольти

Красавец Алан облокотился на кресло рядышком. Рассказывал об интересных расследованиях близняшкам, которые мудрили с ворохом цветов, подбирая бутоны в букет. Те в свои четырнадцать лет считали себя взрослыми девицами на выданье, потому старались много не смеяться, придавая лицу строгое выражение. Их мать, сидя на диване рядом с Артуром, с беспокойством наблюдала за их ужимками.

–Оттавия, Вы старательно скопировали себя. Чудесно, что теперь вместо одной – три красавицы,– льстил итальянке Тим.

–Принесёт ли им счастья красота?– вздохнула женщина.

Джесс предложила собравшимся придумать стих из слов, что придут в голову спонтанно.

Молодёжь наперебой предлагала слова:

–Трава!

– Таракан!

–Листва.

–Тоска.

Девушка их записала и дала всем времени не более пол часа.

Оттавия наклонилась к Артуру и зашептала ему на ухо:

–Алан и Тим стали часто бывать у нас…Общаются с тобой?

–Они столько времени были вдали от нас, теперь навёрстывают упущенное. И я сблизился с Тимом. Он неплохой экономист и прекрасный товарищ.

–Чем же вы занимаетесь на досуге?

–Конный спорт, гири…

–Похвально…Но я ни разу не слышала в каком офисе работает Тим.

–Он – ценный специалист, его нанимают по часам многие фирмы…

Молодёжь излагала смешные стишки, что родились экспромтом. Девушки забыли о неприсущей им сдержанности, и весело хохотали над нелепыми сравнениями и неуместными внедрениями в слог слова «таракан».

Затем сели пить чай.

Оттавия неодобрительно посматривала, как дочери уплетают сладости, и заметила, как бы, между прочим:

–Для современных мужчин важную роль стала играть толщина невесты. Любой избыток веса рассматривается, как нарушение норм и стандартов.

–Не понимаю мужчин! Разве им не важны душа и интеллект?– возмутилась Умбриэль.

Алан, хитро улыбаясь, сообщал:

–Поверьте, милочка: совершенно не важны. Только смазливое личико и худосочная фигура.

Джесс уныло протянула:

–Значит, нынче быть слегка упитанной – совершать преступление против красоты.

Мать поучала:

–Не всегда нужно делать то, что тебе хочется. Научись приспосабливаться к жизни в любых условиях. И держи язык за зубами. «Что на уме, то и на языке» – это лозунг легкомысленных, ветреных повес, за слова отвечают не только короли, но и нищие, и порою за слова отвечают, как за действия. И главное: не доверяй никому, кроме себя, тайны свои и чужие, даже лучший друг может оказаться предателем или доносчиком.

–Мама, но мы – девушки, нам предстоит прятаться за могучей спиной мужа, потому, надеюсь, трудности жизни обойдут нас стороной,– возражала Умбриэль.

Через несколько дней Торнтоны опять посетили дом деда. Они нашли сестёр-близняшек в библиотеке с Артуром.

–Почему ревёшь?– поинтересовался у заплаканной Джессики Алан.

–Пустяки. Читаю книгу с грустным концом.

–Как Вы, женщины, любите нафантазировать драму на пустом месте.

–А ты что читаешь?– спросил у другой сестры Тим.

–Поэму «Храм природы» Эразма Дарвина.

–О-о, молодец.

–Мы пришли пригласить вас в зоопарк,– сообщил Алан,– Охотник и зверолов Фицджеральд Форсайт привёз в наш городок экзотических животных из Африки для показа перед публикой. Мы уже купили билеты для вас на это представленье.

И в условленный день молодёжь вошла на огороженную территорию зоопарка.

Артур с преувеличенно скучным видом шёл чуть впереди, лениво разглядывая павлинов.

Девушек привлекли забавные обезьяны.

–Джесс, ты хоть знаешь, чем отличается гиппопотам от бегемота?– с улыбкой спросил Алан.

–У бегемота хвостик чуть-чуть длинней,– в тон задире иронизировала девушка.

–А вот и вольера с бегемотом,– указал Тим в сторону.

Их компания приблизилась к огромному африканскому животному.

Джессика с ужасом взирала на мучения бегемота. Посудину, в которой он сидел, ничем, кроме корыта назвать было нельзя, он в ней помещался впритык. Его объёмное тело было погружено в воду лишь частично, спина торчала на воздухе и ссохлась на солнцепёке. Животное так горестно вздыхало, что у девушки побежали слёзы из глаз.

Какой-то разодетый в охотничий костюм подросток недовольно прокричал:

–Почему бегемот не разевает пасть?

И хлестнул спину животного кнутом. Бегемот вновь издал глубокий, скорбный вздох. Джесс вздрогнула, будто ударили её.

А бессердечные дамы возопили:

–Правильно, мальчик! Бей это чудовище! Мы заплатили деньги, чтоб на него посмотреть, а он не хочет раскрывать свою пасть! Возмутительно!

У Джессики от такой жестокости побежали слёзы из глаз.

Кто-то бросил в клетку со львом гальку, животное возмущённо, очень громко издало ужасный рык. От неожиданности Умбриэль села на пыльный тротуар и заплакала.

–Уйдёмте отсюда,– хныча, просила сконфуженная девушка.

Тим помог ей подняться.

–Какие вы нытики,– удивился Алан.

Артур взял обеих сестёр под руки и вывел из зоопарка.

Этим вечером Тим Торнтон окрашивал с подельниками лошадь в светлый тон яркой краской. Голову лошади оставили чёрной. Повозку увешали фонарями. Получилась призрачная, святящаяся повозка с безголовой лошадью. Контрабандисты довольно хихикали.

–Контрабандное бренди под надёжной защитой призраков,– оглядывая работу, хвастал Тим.

Он самолично сел за козлы и встряхнул поводьями.

12 июля.