Соседи и родня Оттавии Малевольти

2 июня 1.814 года. Баронессе Тине Бонэм сообщили, что вдали показался корабль Орина Филдинга, и тётушка заторопилась на пристань, чтобы с остальными родственниками встретить племянника. Её, как обычно, сопровождала компаньонка Элеонора Фиоре, которой нынче исполнилось шестнадцать. Характер девушки действительно стал уравновешенным, её темперамент выдавал лишь живой, озорной блеск глаз. Красота Элеоноры расцветала, но именитых кавалеров удерживало её незнатное происхождение.

Сойдя на берег, Орин отметил, что в Европе поменялась мода с приходом новой династии. Эпоха реставрации принесла широкие, развивающиеся платья из плотной материи с прямыми рукавами. Кружева до самых кончиков пальцев выглядели изящно, но вот такое количество бантиков пугало. У барышень волосы ниспадали до плеч затейливыми кудряшками.

Шестьдесят двухлетняя Бонэм расцеловала Орина в обе щеки, прослезилась. Капитан в ответ проделал то же.

Элеонора удивилась себе: почему она робеет в присутствии этого капитана, что, по слухам, встречается с её тёткой Оттой.

Других родственников весть о прибытии Орина ещё не застала.

Филдинга ждали дела с Россом, и он учтиво повёл тётушку до кареты, расспрашивая о семье.

А девушка поравнялась с одним из матросов, и любопытно спросила:

–Ваш капитан…какой он?

–Настоящий морской волк! Такого изобретательного пройдоху ещё надо поискать!

Элеонора восприняла эту грубую лесть за похвалу, за высшую оценку деятельности Филдинга. Хоть нельзя назвать Орина абсолютным красавцем, но он так обаятелен… И она создала себе кумира. Её девичьи мечты сосредоточились на нём, он стал объектом поклонения и обожания, ведь сердце юной девушки не может пустовать, вот она и поселила в него Орина.

Сажая даму в карету, капитан сделал комплимент:

–А Вы всё молодеете, тётушка.

–Шутник, хулиган,– замахала на него веером баронесса, улыбаясь.

Юноша покаянно сложил ручки на груди и жалобным, извиняющимся тоном «заблеял»:

–Если б я мог знать, что правда так оскорбит Ваши уши, я бы рта не раскрыл.

–Все мои знакомые прожужжали уши, допытываясь о сроке твоего возращения, Орин.

Подошедшая Элеонора с интересом слушала беседу.

–Почему всегда столько внимания к моей скромной персоне?

–Тебя считают славным малым, и с интересом следят за твоей судьбой.

–В городе полно людей куда более интересных, почему именно меня избрали в любимчики?

–Из-за твоего неунывающего характера и прекрасного чувства юмора.

–Значит, если б в городе прошёл конкурс на самого популярного человека, первый приз достался бы не мэру и не мамаше из салона «Прелестницы», а, безусловно, мне. Есть чем гордиться.

Затем Филдинг поцеловал руку тёте и помог подняться в карету Элеоноре.

Карета отъехала.

Орин с благоговением оглядывал кусты цветущего вереска.

К нему подошёл Персиваль Росс.

Судовладелец рьяно потряс руку парню и заявил:

–Мистер Филдинг. Вы – лучший капитан из всех, с кем я имел дело.

–Боюсь, мою сестру Вы этой похвалой не прошибёте, вряд ли когда-либо она будет гордиться мной. Я и Норман – постоянные объекты для нападок, мы всегда плохие.

Росс назвал сумму сделки.

–Персиваль, Вам на ринге отшибли память? Мы договаривались совсем о других процентах. Точно говорят: владелец золотых гор всегда жаден.

–Боцман сказал, что корабль получил пробоину.

–Сам боцман и виноват в этом происшествии.

–Нельзя возлагать ответственность на лицо младше по чину.

–Но не мог же я сутками дежурить у штурвала.

Но долго спорить Филдинг не любил, он уступил, в принципе он и так дополнительно не плохо наварился на шкурах и доставки груза по озеру.

Сестра дома докладывала:

–Норман стал домоседом!

–Исправился!– порадовался за неё Орин.

Он только переступил порог дома, а море уже тянуло к себе. И ещё в душе он боролся с собой: его влекло посетить магазин Малевольти.

Когда семья собралась за столом, Наяда объявила, что одна из тётушек Филдингов пригласила её с семьёй в гости в Лондон. Норман отнекивался от поездки, заверяя, что завален работой. «Ехидная физиономия вездесущей сестры порядком надоела, хоть отдохнём немного от её нравоучений»,– обрадовался брат.

–Мама, я хочу в Лондон!– заголосила Фрэзи, – И по пути заедем к Джозефу, да? Я так давно его не видела…

–Не может быть и речи о твоём путешествии. А твой брат сам скоро приедет погостить.

–Но почему мне нельзя?– капризничала семилетняя девочка.

–Путь не близкий, а в лесах полно бандитов.

–А почему ты думаешь, что тебя бандиты боятся?– наивно узнавала дочь.

Взрослые засмеялись.

Наяда с надеждой спросила у брата:

–Орин, ты составишь мне компанию?

–Лэсли и так ворчит, что я мало уделяю ей времени…

–Если желаешь – поезжай,– не возражала жена.

–Нет, нет, не хочу оставлять Лэсли одну, она и так занята маленьким Энджелом.

Хоть Орина и тянуло к Оттавии, но обида ещё не прошла, он сдерживал себя в стенах дома вновь.

3июня. Тим Торнтон, этот белёсый гигант, смотрел на окружающих снисходительно, как на неразумных детей. Он сидел с чашечкой кофе в кресле, и чашка казалась совсем миниатюрной.