Соседи (СИ)

— Ты готов сделать для человека всё, чтобы тот ощущал себя самым счастливым, — продолжила Уля сдавленно. — И себя рядом с ним чувствуешь самым счастливым… Наполненным… Для тебя больше никого вокруг нет: ты сам и твой избранник. Ты как будто познаешь суть вещей, мир вокруг меняется безвозвратно, душа словно заново рождается, взлетает к небу.

Вот оно что… Это душа перерождается… И ведь правда: чувствуешь себя совсем другим человеком, новым. А он-то подозревал, что шизофрения постучалась, что личность начала двоиться. На данный момент версия о поехавшей кукушке проигрывает с разгромным счетом: ноль – пятнадцать примерно.

Егор едва дышал. Сокрушительные удары обрушивались на темечко один за одним, связи с прежним миром истончались и исчезали. Прямо сейчас рождались новые миры и связи. Сидя на полу, а вовсе не в его голове – хотя там она уже давно обустроилась – Ульяна с невероятной точностью объясняла ему его же чувства. Подсказывала, определяла. Подбирала простые слова, давала красочные, исчерпывающие описания состояний, которые он не мог опознать и понять. Стала его проводником в этом дремучем лесу из эмоций, взяла за руку и повела. И, слушая её, Егор начинал верить, что Кто-то сверху всё же над ним сжалился. Что на его тридцать первом году жизни Кто-то решил позволить ему узнать, что это такое. Что всё это действительно происходит с ним. Происходит! Реально…

Уля дарила надежду, и она же её отбирала. Но он должен знать всё. Он не уйдет отсюда, пока она не расскажет всё.

«Продолжай»

— Хочешь окружить его заботой, дарить тепло, отдать всё, что у тебя есть, — к этой минуте её голос совсем осип, плечи подрагивали, и в целом впечатление складывалось такое, словно говорить она себя заставляет. — К другому тянет, как магнитом. Ищешь любой повод, чтобы побыть рядом… Расстраиваешься, когда не получается. Радуешься, если получается. Смотреть готов вечно. Чувствуешь постоянную потребность в общении, тебе интересна о другом каждая мелочь, хочешь знать о нем всё… А остальное теряет смысл, забываешь обо всех, даже о близких. Все эмоции отдаются туда… Ты зависим.

«Всё так»

— Это всё? — в наступившей тишине подал голос Егор. И сам его не узнал. Такой же севший, как и у неё, совсем чужой.

Уля отрицательно замотала головой, по-прежнему пряча лицо в коленках.

«Нет?!»

— Если веришь в Бога, то постоянно просишь Его, чтобы у любимого человека всё было в порядке в жизни и со здоровьем. Даже если не веришь, всё равно… — прерывистое дыхание участилось, теперь уши улавливали еле слышное шмыганье носом. — Переживаешь за него… Другой соткан из достоинств. Недостатков не существует, не замечаешь ты их, не веришь, что они вообще найдутся. Ты ослеплён, оглушен, опьянён… Иногда не знаешь, как с собой справиться. Эти чувства не дают тебе свободно дышать… Его ты идеализируешь, а сам в этот момент очень уязвим… Ревнуешь к каждому столбу…

«Точно…»

Послышался еще один сдавленный вздох. Уля вскинула голову: огромные, блестящие от воды глаза смотрели прямо на него, и в них ему виделось отчаяние. Воду, впрочем, Ульяна тут же раздраженно смахнула тыльной стороной ладони, потому что собственных слёз она всю жизнь стыдилась и пыталась их прятать, считая признаком слабости. Что это чувство способно с людьми сделать, если даже говорить о нём они спокойно не в состоянии? Вот чего она ревёт? Может, не сложились эти отношения? Не стоило с таким вопросом к ней?

«Хватит. Достаточно…»

— Извини, я не предполагал, что тебе сложно это всё может оказаться, — ощущая, как расцветает чувство вины, пробормотал Егор растерянно: приперся после недельного отсутствия, дважды довёл и отправится сейчас восвояси. Молодец. — Я всё уже понял…

«Нет, ещё не всё! Не смотри на меня так, ты сам спросил!» — вот что ему молча ответили.

— Егор, это благословение и наказание одновременно, я тебе клянусь! — воскликнула она, снова пряча лицо в коленках. — Я не знаю, какими ещё словами объяснить! Мысли о разлуке пугают до чертиков. Самое страшное – потерять обретённое… Вдруг кто отберёт! Вдруг он сам от тебя откажется? Вдруг однажды ты окажешься ему не нужен? Вдруг он найдёт кого-то лучше?

Её плечи затряслись в такт все усиливающимся всхлипам. А сердце болезненно сжалось: он узнавал собственные страхи, самые большие свои страхи, причину качелей, колючей проволоки, ревности и ночных кошмаров. Он боялся молча, прятал страхи в самых тёмных уголках души. Он бежал от них, а она, преодолевая себя, озвучивала.

В прихожей повисла тишина. Егор рассматривал стенку, потому что на Улю смотреть никаких сил уже не осталось, а она пыталась успокоиться, восстанавливая дыхание.

— На… на физическом уровне влюбленность ощущается как желание отдать себя, подарить второму всю свою нежность… — вновь раздался слабый голос, — как постоянное желание…

— Касаться… — прохрипел Егор, уже вообще ничего не соображая.

Уля кивнула.

— Угу… Как постоянное желание обнимать, целовать, никому не отдавать, ни с кем не делиться. Чтобы только твоё. Укрыть своей любовью от всех бед и невзгод. Как ток от прикосновений… От одних мыслей…