Соседи (СИ)

Завтрак в понтовом эко-отеле не претендовал на изысканность, но оказался вполне съедобным, а потому исчез в недрах желудка довольно скоро. Честно сказать, обладай Егор полномочиями, он сейчас и бутерброду с колбасой мог бы Мишленовскую звезду влепить, за пищу богов посчитав: со вчерашнего дня маковой росинки во рту не держал. Последние дни с приёмами пищи у них вообще не особо срасталось. Оказывается, пребывая в определённых состояниях, человек некоторое время действительно способен питаться святым духом.

Святой любовью.

Самое интересное, впрочем, находилось вовсе не в тарелке. Самое интересное сидело напротив. Покончив с завтраком и расслабленно откинувшись на спинку плетёного кресла, Егор терроризировал взглядом Ульяну, с интересом наблюдая за тем, как её щеки постепенно приобретают цвет помидорок в салатнице. Очень красивая, воздушная, нежная и забавная. И с макушки до пяточек – его! Склонив голову ниже, она судорожно застучала пальчиком по экрану смартфона. Попытки изобразить на лице более или менее приличное выражение обернулись оглушительным провалом: ну не хотели уголки губ возвращаться на место, хоть ты тресни, им и так было отлично. А еще Егор смутно догадывался, какой именно посыл читался в его глазах. Однако никакого желания скрывать от неё масштабные мысли и порочные мыслишки в себе не обнаружил. Зачем?

Ну а что? Теперь можно. Можно вообще всё. В разумных пределах, конечно, но тем не менее… Можно в открытую смотреть сколько вздумается, больше не боясь ни разоблачения, ни обрушающихся на голову, сносящих с ног эмоций. Одним взмахом ресниц Ульяна усмирила смертоносный шторм, укрыла в тихой гавани своих глаз. Мягким касанием руки заставила опустить оружие. Наполнила смыслом каждую прожитую минуту и каждую, что еще ждёт впереди. Войдя в его жизнь, прихватила с собой эйфорию, гармонию, умиротворение, лёгкость. И экстаз. Ощущения сродни затяжному свободному падению при прыжке с огромной высоты. С той лишь разницей, что ты наслаждаешься моментом, забывая думать о земле. Состояния сменяются по кругу. Тоже своего рода шторм, но в таком готов гибнуть 24/7. Прежняя реальность за миллисекунды схлопнулась, рассеявшись сизой пылью, и на её месте мгновенно родилась новая вселенная – яркая, буйная, наполненная светом и смыслом. Здесь всё совсем иначе. Оправиться от шока невозможно, кажется, никогда к ней не привыкнуть. И не надо. Вспоминать прошлое отказываешься, оркестр в душе торжественно исполняет реквием по прежней жизни, и хочется кричать на весь мир.

Так вот, теперь можно всё, да. И не только смотреть, чем он занят прямо сейчас. Можно пускать ладонь по голой коленке, а можно и не по коленке. Загребать в охапку, когда вздумается, целовать в макушку, в лоб, нос или – о Боги! – в губы! Везде можно целовать. Например, в оголённое плечо, на котором по-прежнему красуется синяк, в ямочку меж ключиц… Шею, живот, внутреннюю поверхность бедра…

Лежащий на столешнице телефон завибрировал. Взгляд, нехотя оторвавшись от пунцовых щек, скользнул по экрану.

10:32 От кого: Алиса: Егор, прекрати, пожалуйста, так делать :)

Если бы они забили на завтрак, не пришлось бы сейчас Уле выдерживать эту молчаливую атаку. Но они, увы, чутка проспали. Так что естественные желания были принесены в жертву не менее естественным, а именно – удовлетворению потребностей начавших пухнуть от голода желудков.

— Подумываю оставить твой номер под этим ником, — усмехнулся он, озвучивая мысль, что вертелась в голове второй день кряду.

«На память о шутках судьбы»

Вообще, жизнь выкинула весьма изящный финт. Одного человека семь с лишним лет показывала крупным планом, со всех сторон, снаружи и изнутри. Другого – около полугода, буковками, время от времени возникающими на экране смартфона. И насколько же разнилось его восприятие этих двоих. Алиса была всего лишь безликим контактом – одним из бессчётного их множества. Экспериментом. Казалась слегка потерянной, неуверенной в себе, иногда немножко занудной девчонкой. Нуждалась в поддержке и если просила совета, он их давал, советов ему не жалко. Ничего уникального, выдающегося или цепляющего в буковках Егор не заметил. В то время как Ульяну, находясь рядом, чувствуя её сердце и душу, ощущая её тепло, боготворил. Уля была соткана из достоинств, а Алиса – из сомнений. Он бы никогда в жизни не пришел к мысли, что в Элис что-то есть. Не смог бы разглядеть за стеклом гаджета масштаб личности.

А потом эта самая жизнь щёлкнула пальцами и свела два лица в одно. И сиди теперь, думай.

Очевидный вывод подтверждал давно сделанные: человек – это бездна, не суди о людях, их не зная. Не суди, стоя перед дверью в чужую душу и читая приветственную речь на входе. Не суди о них, пока хотя бы приблизительно не поймёшь, что там, за дверью этой. На то, чтобы понять, могут понадобиться годы и годы.