Соседи (СИ)

Холодно https://t.me/drugogomira_public/450

...атласными лентами вплетены воспоминания, его руками вязаны в тугие узлы https://t.me/drugogomira_public/451

Щетина отрастает в бороду, обрубаешь концы https://t.me/drugogomira_public/452

Горелым пахнет https://t.me/drugogomira_public/453

Кипяток не спасает https://t.me/drugogomira_public/454

Листва кружилась… https://t.me/drugogomira_public/455

Осень, Рыжий https://t.me/drugogomira_public/456

Слушать и слышать Егор умеет https://t.me/drugogomira_public/457

Умеет. https://t.me/drugogomira_public/458

====== XXXII. Не отрекаются ======

— Алло. Юля? Здравствуй, это Надежда Александровна, Улина мама. …Нет-нет, всё нормально. Более или менее. …Юля, у меня к тебе просьба. Мы можем встретиться? … Нет, не у нас, я бы хотела поговорить с глазу на глаз. …О дочери своей, конечно, о ком же еще? …Можем? Прекрасно! …Да. …Тебе удобно через час? Я вот только-только вышла из института. …В «Мяте»? Это которая за домом культуры?  Да, знаю, давай там. …До встречи.

«Слава Богу!»

Обессилено выдохнув, Надя поспешно убрала телефон в карман, зябко поёжилась, повыше подняла воротник пальто и натянула перчатки. Ну и погода! Ледяной ветер продувал насквозь, так и норовя свалить с ног. То ли уже снег, то ли ещё дождь лобзал лицо сырыми холодными поцелуями, и Надежда, опустив голову пониже, проклинала себя за рассеянность. Как можно было забыть в кабинете зонтик? С другой стороны, чему удивляться? Голова-то заботами и хлопотами забита. В чугуне отлита, гудит… Слякоть под ногами наводила на мысль о том, что по возвращении домой сапоги придётся мыть и обрабатывать специальной пропиткой. А еще – о том, что, кажется, всё-таки пора доставать зимнее пальто и обувь: к выходным синоптики обещали первые заморозки.

В тусклых пятнах фонарей мельтешила влажная крупа, под ногами хлюпало, чавкало, а за воротник задувало. Где-то вдалеке, метрах в двухстах от неё, в промозглой темноте светилась спасительная красная буква «М», и рабочий люд устремлялся в ту сторону бодрым плотным потоком. «М» манила магнитом. Скорее бы. Под лучи яркого искусственного света, в тепло и сухость. Вот где не бывает времен года, осадков и оголтело сигналящих в пробках раздражённых усталых автомобилистов. Вот где можно взять передышку. Впереди паровоза всё равно не побежать, так ведь? То-то и оно. Так что и остаётся только, что сидеть и не дёргаться, выдыхать. Её жизнь – спринт с раннего утра и до позднего вечера. Это куча ежедневно растрачивающихся на что ни попадя нервных клеток, извечная борьба и ни минуты спокойствия. Годы летят, не успеваешь моргнуть – ещё один прошёл. Она не молодеет, зеркало упрямо констатирует сей прискорбный факт, и только в метро время, кажется, останавливается, предоставляя краткосрочную возможность закрыть глаза и попробовать услышать себя.

Как раз с этим у Нади последнюю неделю дела обстояли неважно. Пошёл второй месяц, а просвета всё не видать. Да какой там просвет?.. Над её семьей, поглотив редкие блики света, сгустилась чернильная мгла. Ульяна продолжала медленно угасать прямо на глазах, а Надежда ощущала, как покрылись трещинами столпы её непоколебимой веры в правильность однажды сделанного выбора.

Не было у неё выбора.

Не было! Но железные аргументы в собственное оправдание звучали тем тише, чем больше походила на призрака её дочь. Ульяна перестала нормально есть. Выходить на воздух. Заниматься дурацким своим пилоном. И танцами. Вернула Юле гитару. Когда Надя последний раз видела её с книгой или карандашом в руке над листом бумаги, уже не вспомнит… До Камчатки. Как сказала, что учиться не будет, так и всё: больше на эту тему не заикалась. Она вообще толком перестала разговаривать, полностью замкнувшись в себе и отказываясь замечать, что за окном продолжается жизнь. День за днём, ночь за ночью в их доме происходило одно и тоже: на виду Уля носила на лице каменную маску и хранила упрямое молчание, а по ночам плакала. Может, Надя бы и не узнала, что она до сих пор плачет, если бы однажды посреди ночи не приспичило в туалет. Почудились в тишине еле слышные всхлипы, сначала подумала даже, что показалось, но… Нет, не показалось. На стук в дверь дочь не откликнулась, на касание не отозвалась, на растерянное бормотание не отреагировала – забилась к самой стенке и в таком положении замерла. Она походила не просто на раненого зверя. А на раненого зверя, готового испустить дух в любую минуту. И всё это – из-за какого-то… Из-за кого! Из-за ветреника из соседней квартиры!