Соседка

– Тебе что, никто не говорил, что нельзя сделать из говна конфетку? – Я не понимаю, что она хочет этим сказать, но многое из того, что говорит мама, непонятно мне вообще. – Мне надоело слышать об этой чертовой Анук, – шипит она, обдавая мое лицо своим вонючим дыханием. – Долго это не продлится – но ты и сама это знаешь, верно? – Она разжимает кулак, ладонью сильно бьет меня по голове, и несколько секунд мои глаза не видят ничего, кроме искр. – А теперь прочь с моих глаз, – говорит она. – Видеть тебя не могу. Повторять не буду.

12

Хлоя

Вы когда-нибудь просыпались утром, чувствуя себя из рук вон плохо с самого первого момента? У меня сегодня был как раз такой день. Я все еще была немного раздражена тем, что Меган вчера меня продинамила. Мы говорили о том, что надо начать ходить на занятия йогой, уже давно. Это была идея Мег – она знала, что на работе у меня жуткая запарка, и считала, что йога поможет мне расслабиться. Должна сказать, что меня удивляет, что она меня так подвела – это совсем на нее не похоже. Но я рада, что Сэмми вызвалась пойти со мной вместо нее. Мне вовсе не улыбалось являться на сеанс одной и быть в зале единственной, кто понятия не имеет, чем занимаются все остальные и что надо делать. Я с удовольствием провела время с Сэмми – на первый взгляд она кажется немного замкнутой, но при более близком знакомстве становится понятно, что она очень и очень милая.

По крайней мере, утром Меган прислала мне сообщение с извинениями. Оказывается, она пошла в паб, чтобы выпить с одним из хирургов, работающих вместе с ней, и совершенно забыла о нашей договоренности пойти на йогу. Еще она написала, что расскажет больше, когда увидит меня, но кто знает, когда это случится. Странное дело, но теперь, когда мы живем вместе, мы, как мне кажется, говорим друг с другом меньше, чем когда жили в разных графствах. Наверное, тут ничего нельзя поделать, ведь в последние дни нам обеим приходится проводить массу времени на работе.

Я чувствовала себя довольно нервозно и не в своей тарелке, когда готовилась отправиться в театр, хотя ночью спала хорошо; по крайней мере, мне так кажется. Мне совсем не хотелось идти на работу, что на меня не похоже. Срок завершения работы над декорациями для «Невроза» быстро приближался, а надо было сделать еще такую уйму дел. Когда я вполне осознала всю масштабность задачи, которую я себе поставила, вся эйфория, которую я почувствовала, когда Ричард Уэстлейк одобрил мой проект, быстро сошла на нет. Как любил напоминать мне Брайан, от этой постановки ожидали столь многого, что не дай бог сделать что-то не так. Об авторе пьесы газеты каждую неделю писали на первых полосах благодаря ее активно разворачивающемуся роману с британским режиссером, который был старше ее на двадцать лет. Это вкупе с тем фактом, что на главную роль был назначен молодой и никому не известный актер, создавало вокруг предстоящей постановки невероятный ажиотаж. Билеты расходились с ошеломляющей быстротой, и сотруднику театра, отвечающему за связи с прессой, уже названивали журналисты. Брайан ежеминутно капал мне на мозги, и я знала – если я превышу расходы по смете хотя бы на один пенс или не сумею реализовать какую-то часть своего проекта оформления сцены, он сделается совершенно невыносим. Я любила свою работу, но иногда мне становилось физически нехорошо при мысли обо всем том огромном вале проблем, которые мне приходилось решать каждый день.

* * *

Айвор, наш директор цеха декорационно-технических работ, смотрел на меня так, словно я предложила ему отдать мне свою почку.

– О, нет, из этого ничего не выйдет, – сказал он, высвобождая языком остатки пищи, застрявшие между зубами и пристально вглядываясь в эскиз, разложенный перед ним на столе. – Будет куда проще, если мы будем вращать сцену, а не само это зеркало.

– Но, Айвор, как я уже повторяла тебе не раз, мне необходимо, чтобы вращалось именно зеркало, иначе весь эффект пропадет. – Я надавила на глаза основаниями ладоней – почему, почему, черт возьми, я все время чувствую себя такой усталой? – Не может быть, чтобы ты и твои ребята не смогли воплотить это в жизнь.