Соседка (сборник)

Потом меня разбудил Тарбазан – подъезжали к Кургану, и он хотел проститься со мной. Я слез с полки, и был неприятно поражен тем, что на Валентинином месте сидит какой-то лысый мужичок и дует чай из стакана в поблескивающем подстаканнике.

– А где… Здесь была девушка… – растерянно спросил я его.

– Девушка? – переспросил мужичок, вытирая потную лысину носовым платком. – А нас проводница поменяла местами. Она в конце вагона…

Я проводил Тарбазана с Татьяной – помог им вынести вещи на перрон, где их уже встречала толпа радостно гомонящих родственников, обнял их на прощание, и вернулся в вагон.

Мне очень хотелось найти Валентину и объясниться с ней, понять, почему она так резко переменила свое отношение ко мне, зачем ушла из нашего купе. И если бы я увидел ее, непременно подсел бы к ней и завел этот разговор.

Но я не видел ее. Скорее всего, Валентина уже спала или делала вид, что спит – была уже ночь, и на полках в конце вагона, как и везде, лежали тела, накрытые простынями. Я не рискнул ходить между ними и искать Валентину.

И побрел к Валентине номер два.

– Ну, чего ты от нее хочешь? – с искренним недоумением сказала проводница, проникшаяся ко мне чуть ли не родственными чувствами. – Бывает с бабами такое. Ты ей понравился, она получила от тебя что хотела, и все. Ты всего лишь, как это правильно сказать, эпизод в ее жизни, мимолетный каприз. Все, забудь, и будь доволен, что она не только себя, но ведь и тебя, оголодавшего солдатика, ублажила. Что, не так, скажешь?

Я был вынужден согласиться: так. Значит, это было что-то вроде краткосрочного, даже стремительного такого романа, продолжения которого Валентина почему-то не захотела. Хотя я-то как раз был бы не против. Но насильно, как говорят, мил не будешь. И с этим придется смириться. Как и с тем, что ни черта я не понимаю в женщинах.

– Водки хочешь? – заботливо спросила Валентина номер два. – Я тебе даже бесплатно налью, выпей и успокойся, не лезь к ней, раз она сама этого больше не хочет.

Водки мне уже не хотелось. Я поблагодарил Валентину, покурил в тамбуре и снова вернулся в свое купе.

12

…Проснулся я от ощущения того, что кто-то целует меня. Я открыл глаза и в полумраке увидел перед собой ее лицо. Милое лицо моей Валентины.

– Все, я приехала, – шепотом сообщила она мне. – Спасибо тебе за все, мой мальчик. И прощай! Нет, нет, провожать меня не надо…

И ушла. Поезд, редко и мягко постукивая на стыках рельсов, уже останавливался, за окном в желтом свете станционных фонарей крупными хлопьями валил снег, сквозь который на приземистом здании вокзала с трудом можно было прочитать название станции – Шортанды.

Там жила Валя. Моя и не моя.

А я ей потом так и не написал…

Альбина

Альбина уезжала к себе домой в Абакан из Красноярска в самых расстроенных чувствах. Здесь она учится в универе, а сейчас на каникулах, и приезжала в Красноярск «оттянуться» на День города вместе со своим бой-френдом. А уезжала вот одна. Стасик, этот подонок, повелся на Эллку с биологического, и исчез с ней за сутки до отъезда. Конечно, Альбина могла бы его поискать и найти (наколку ей дали), и дать ему по роже, а этой плюгавой ботаничке выдрать ее жидкие космы. Но Альбина же гордая! И свалила домой одна.

Поезд ее был вечером. Подружки Альбину проводили, успокоили как могли. Да она и так была спокойна. Подумаешь, Стасик! Да захочет, у нее будет десяток таких стасиков. У Альбины вон и с фигурой все в порядке, и симпатишная-то она, и неглупая. А если и глупая, то ровно настолько, сколько полагается блондинке. Короче, пшел он!

На перроне Альбина еще попила коктейлей с провожающими ее однокурсницами Танькой и Гульмиркой, расцеловалась на прощание и поднялась в свой вагон. Нашла купе, в котором ей предстояло пилить до дому ночь и еще часть дня, и оказалась в нем одна. Вообще этот поезд, «Красноярск-Абакан», странный такой, в нем всего шесть вагонов, и они часто, как вот в тот день, бывают полупустыми.

Когда поезд набрал ход и вытянулся за город, Альбина пошла в туалет. И увидела, что кроме ее купе еще три были пустыми! По соседству с Альбиной также обосновался всего один пассажир. И она, когда проходила мимо, посмотрела на него (дверь купе была открыта). Это был немолодой уже дядечка, Альбина ему, наверное, сгодилась бы в дочери. Но такой симпатичный, что какое там в дочери… Густые, темно-русые, чуть тронутые сединой волосы, теплые ореховые глаза, ямочка на подбородке, немного самоуверенная улыбка, мускулистые руки, выпуклые грудные мышцы – он сидел в футболке. Ой, ой, влюбчивая Альбина тут же пропала!