Соседняя квартира (ЛП)

— Знаешь, — говорит он в стену, — мне нравится с тобой разговаривать. И я надеюсь, ты не сочтёшь меня сумасшедшим за это — из-за стены.

Она проводит кончиками пальцев по полу.

— Я не думаю, что ты сумасшедший, — она вздыхает и добавляет: — Мне тоже нравится с тобой разговаривать. Неважно, как именно.

— Могу я тебе кое-что сказать?

Её губы трогает кривоватая улыбка.

— Конечно.

Он рассказал ей столько всего, что она не может сдержать интригу. Это нечто заслуживает предисловия.

Следующие слова звучат близко, как будто его лицо находится возле стены.

— Я думаю… мне повезло, что ты рядом, — он говорит откровенно, особенно с учётом того, что она успела о нём узнать, и он быстро добавляет: — Я ценю то, что мы узнали друг друга, и я считаю тебя очень красивой.

Тихое признание проносится в её сознании, грудь сжимается, а щёки заливает красный оттенок.

— Спасибо, — произносит она, чувствуя прилив смелости, смешанный с удивлением. — Я тоже считаю тебя очень привлекательным.

— Иногда, — отвечает он, произнося слова так тихо, что она почти не слышит его сквозь стену, — когда мы так разговариваем, я думаю о тебе. Я думаю о том, чтобы прикоснуться к тебе.

Низкий, знойный раскат его голоса, нежные слова и скрытый за ними подтекст охватывают её. Сердце замирает в груди.

Гермиона делает несколько вдохов и выдохов, перебирая в уме, что ответить. Ничто не кажется ей достаточным. Но его слова подбадривают её, и она спрашивает, осторожно и тихо:

— Ты когда-нибудь трогал себя?

— Да. Иногда, после того, как мы поговорим.

Желание будоражит её кровь, приглушённый рёв адреналина пульсирует в ушах.

— Правда? Ты хочешь прикоснуться к себе сейчас?

Она слышит ухмылку в его голосе, представляет её в своём сознании. Дразнящий жар в его глазах цвета грозовых туч.

— Ты хочешь, чтобы я сделал это?

Внезапный поворот в разговоре обдаёт её жаром, влага собирается между бёдер, и она дрожащими пальцами опускает чашку на блюдце. Сдвигает их в сторону. Гермиона откидывает голову назад к стене.

— Хочу.

В воздухе повисла тишина, и она пытается представить, слышит ли что-нибудь по ту сторону стены. Её воображение пробуждается, и она старается представить его как никогда прежде. Ослабляющего застёжку своего ремня, сдвигающегося, чтобы снять брюки, обхватывающего себя одной рукой.

Сглотнув, она хватается за свою палочку. Накладывает заклинание на стену — так, чтобы его голос звучал немного чётче.

— Иногда мне интересно, — говорит он несколько секунд спустя, словно находясь рядом с ней, — чувствуешь ли ты это?

— Я чувствую.

Нет смысла опровергать это, не тогда, когда она слышит возбуждение в собственном голосе. Она высовывает язык и смачивает губы. Если бы она не знала его так хорошо, ей было бы неловко.

— Ты возбуждён?

— Да. Очень.

Тихий стон вырывается из её рта, когда её глаза закрываются. Она возится с подолом юбки, задирая его вверх по ногам.

— Мысль о том, что ты прикасаешься к себе, прямо сейчас…— говорит она, прижавшись к стене.

— Ты прикоснёшься к себе ради меня? — его голос низкий, дразнящий. — Скажи мне, что ты чувствуешь.

Согнув одно колено, Гермиона поднимает юбку выше, чтобы провести двумя пальцами по кружеву трусиков между ног. Она заставляет себя сглотнуть.

— Я мокрая, Драко.

Она слышит его несколько приглушённое ругательство по другую сторону стены.

Какая-то её часть хочет пригласить его к себе, покончить с этим фарсом, почувствовать тепло его рук на себе, его плоть на своей. Она слишком долго этого хотела.

Но это чувство… эта дразнящая, чувственная кульминация игры, которую они создали и сформировали… она хочет почувствовать это.

Скользнув пальцами под пояс трусиков, она стягивает их до щиколоток и снимает. Внезапная нервная дрожь пронзает её, но она подавляет это чувство, когда он начинает говорить.

— Иногда, — говорит он, — когда я вижу тебя, изгиб твоей задницы, мне хочется нагнуть тебя, — слово застывает на вдохе, и Гермиона пытается представить это, — и трахнуть тебя на всех поверхностях в твоей квартире.

Гермиона стонет, проводя двумя пальцами по влаге, скопившейся между её складок. Одним она поглаживает клитор мягкими, ленивыми кругами.

— Ты должен, — бормочет она. — Ты должен это сделать.

Она может только представить его, гладкую, твёрдую длину его члена, то, как он обхватывает себя. Его голова откинута назад, глаза закрыты, а губы приоткрыты. Она представляет бусинки влаги, которые собираются на его головке.

— Мерлин, я хочу попробовать тебя на вкус.

Его слова пронзают её насквозь.

Погрузив два пальца внутрь, дразня чувствительную плоть внутренних стенок, Гермиона прикусывает нижнюю губу. Она пытается представить себе, как его светлые волосы скользят между её пальцами, как его лицо зарывается между её ног, как он лижет, сосёт, дразнит и боготворит. Как она кончает на его языке, забыв обо всём на свете. Блеск в его глазах, когда он доводит её до исступления.

Её пальцы сами собой ускоряются, толкаясь внутри неё, а большой палец рассеянно проводит круги по клитору. Её ноги начинают дрожать от этих ощущений. Она сглатывает, силясь заговорить.