Соседская девочка

Он защитил диссертацию на тему «Русская военная дипломатия во время Смоленской войны». Выяснил, что в Посольском приказе был подьячий Амвросий Кошка. Решил, что это его предок. Даже родословную составил, с небольшими натяжками, но красивую. Загордился. XVII век, не хухры-мухры. Но Левашову звонил изредка. Левашов слал его на три буквы. Потом телефон перестал отвечать. Кошкин узнал его адрес. Соседи сказали, что он в больнице. Приехал в больницу, а там сказали, что вынос тела завтра в десять утра. Как просто.

Все это в один миг пронеслось в голове доцента Кошкина. Он нагнулся к мальчику, которого держала за руку женщина в розовой куртке, и спросил:

– Это твой папа? – И, не дожидаясь ответного кивка, сказал: – Хочешь, я тебе про него расскажу? Мы с ним дружили. Он был хороший.

– Пошел отсюда! – зашипела женщина. – Аферист!

Кошкин выпрямился, покачал головой, вздохнул, повернулся и вышел.

А на улице вспомнил, что Амвросия Кошку подняли на копья во время Стрелецкого бунта, потому что он был на стороне худородных Нарышкиных, против могучих Милославских.

страшная месть КОМЕДИЯ ДЕЛЬ АРТЕ

Павла Николаевича Саруханова назначили директором ФПП, Фонда перспективного планирования. Он встречался с Шефом. Шеф сказал, что будет его вызывать примерно раз в месяц.

Выше – только звезды!

Поэтому Саруханов решил сходить поужинать в ресторан с женой Ниной. Нашли в интернете какой-то новый-клевый, под названием «Карло Гоцци». Переулок был перерыт – машину оставили на углу. Дошли до входа. Красиво: маски всяких Труффальдино и Панталоне. У дверей стоял швейцар – крупный молодой человек.

Саруханов двинулся было вовнутрь, но тот оглядел его и почему-то не посторонился.

– Добрый вечер, – сказал Саруханов.

– Извините, – ответил швейцар. – У нас сегодня мероприятие.

– Вот! – сказала Нина. – Надо было заказать столик!

– Как-то я не подумал, – огорчился Саруханов. – Но у вас же там почти что пусто, – он попытался заглянуть швейцару через плечо. – Какое еще мероприятие?

– Скоро начнется, – сказал тот, заслоняя вход.

Наверное, Саруханов взял бы жену под руку и ушел, они нашли бы, где поужинать, но вот беда – к дверям подошел какой-то седой мужик в сопровождении двух девиц. Швейцар встал боком и пропустил их.

– Что ж нам делать? – спросил Саруханов.

– Тут вокруг очень много хороших кафе. Вкусно, уютно, недорого, – негромко и отчетливо ответил тот.

– Спасибо, – сказал Саруханов и слегка побледнел.

– Паша, ты только не волнуйся, – сказала Нина.

Саруханов отошел на десяток шагов.

Достал телефон.

Набрал свой офис.

– Светлана Васильевна, – сказал он дежурной по секретариату. – Есть такая точка общепита, называется «Карло Гоцци». Соедините меня с директором или кто у них там за старшего.

Буквально через три минуты в трубке раздался вежливый и чуть возбужденный голос: «Здравствуйте, уважаемый Павел Николаевич, я очень рад вашему звонку, мы всегда рады таким гостям, чем я могу быть вам полезен?»

– Вы где? – строго спросил Саруханов.

– Как раз сейчас на работе, в нашем ресторане.

– Жду вас снаружи.

Выбежал мужчина лет сорока в отличном костюме, стал жать руку, приглашать зайти вовнутрь. Нина с гордостью поглядела на Саруханова – вот какой у нее муж, все может разрулить в три минуты! – но Саруханов спросил, указывая на швейцара:

– Почему он нас не пропустил?

– Он? Вас? Что вы! Недоразумение! – заулыбался директор и сверкнул на швейцара глазами.

– Пусть он сам скажет, – у Саруханова играли желваки на скулах. – Ну! Словами! – обратился он к швейцару. – Фейс-контроль? Дресс-код? А? Рожа моя не понравилась? Одежка не та? Не слышу!

Кстати, лицо у Саруханова было землистое, некрасивое, мрачное, с большим шрамом над верхней губой, отчего усы росли косо. И клетчатый пиджак с отвисшими карманами – Саруханов не любил носить портфель и напихивал в карманы все свои айфоны и блокноты.

– Мы его накажем, – сказал директор.

– Выгоните его, – сказал Саруханов. – Прямо сейчас. Чтоб я был уверен. А то сами знаете, налоговая свирепствует… И напишите мне на бумажке, как его зовут. Я прослежу, чтоб он в Москве не работал. Мне с ним неприятно в одном городе.

– Паша! – всплеснула руками Нина. – Ты только не волнуйся!

Швейцар, набычась, смотрел на Саруханова. Потом повернулся и пошел прочь.

– Какой ты строгий, – сказала Нина. – Даже слишком.

– Распустили мальчиков! – хмыкнул Саруханов.

Сел за столик и стал читать меню.