Читаем Соседская девочка полностью

Бог же сказал, что Евпраксия, несомненно, великая святая, но в своем милосердии она дерзновенна, ибо посягнула быть милосерднее Бога, который изгнал дьявола, она же – пожалела. Однако сделала она это не по злому умыслу, а по блаженному юродству души. «Поэтому, – решил Бог, – мы прославим святую Евпраксию как аскетическую деву, но вот эту историю про старенького раненого дьявола никому не расскажем, ибо в ней великий соблазн».

Ангел, однако, ослушался Бога и целиком поведал всю историю некоему монаху, который составлял жития святых той области.

Бог прогневался на своего Ангела и попалил огнем пергаменную тетрадку, где было записано продиктованное Ангелом житие святой милосердной девы Евпраксии.

Ангел отвечал предерзко, что все равно всё запомнил и всем расскажет.

Тогда Бог изверг Ангела из Своего ангельского сонма.

Так что Ангел стал новым дьяволом, то есть «отпавшим».

У него отросли козлиная шерсть и рожки, и длинные ногти, и лицо стало кошачьей мордой, и он стал являться во сне чистым девам, пугать их, искушать их и мечтать, что хоть одна из них когда-нибудь его пожалеет.

<p><emphasis>разговор с Богом о логике</emphasis></p><p>EL EREMITA TOLEDANO</p>

Много-много лет тому вперед, примерно в 2070 году, некий русский турист, нестарый еще господин по имени Максим Кузьмич Ярцев, путешествовал по Испании. Погуляв неделю по Мадриду, посетив Прадо, Тиссена и прочие музеи, включая Морской и Нумизматический, он двинулся в Толедо, где снял гостиницу на трое суток. Прилежно осмотрел громадный кафедральный собор со всеми его приделами, капеллами и криптами, а также посетил древние синагоги и церковь Сан-Томе со знаменитейшей картиной «Похороны графа Оргаса», около которой стояли тучи китайцев с визафонами. Но совершенно живой гид очень долго что-то объяснял им по-китайски – даже интересно: что? Максим Кузьмич незаметно улыбнулся, пошутив в уме, что гид перечисляет имена и звания всех присутствующих на картине донов, грандов и епископов. Но потом подумал, что китайцам действительно надо объяснить все эти европейские духовные тонкости: почему на одних людях одежда черная, на других золотая, что за высокая ромбовидная шапка на старике, а главное – что такое небо в христианском понимании, что такое вознесение души после смерти, кто эти молодые люди с крыльями за спиной, что это за старик с ключами, дама в лиловой накидке, что за мужчина в белых одеждах, с солнечными лучами вокруг головы, и почему они сидят на таких белесых будто бы коврах или подушках… Наверное, все дело в этом. Китайцы слушали и кивали. Потом ушли. Он поглядел на могильную плиту и удивился, что графа Оргаса, оказывается, похоронили лет за триста до того, как Эль Греко написал эту надгробную картину.

Осмотрев также дом, в котором Эль Греко якобы жил, – путеводитель не делал секрета из этой туристической условности – Максим Кузьмич понял, что у него остался еще один совершенно свободный день. В гостинице отказались возвращать плату за неиспользованные сутки – эх, подумал он, ну зачем же я платил вперед… «Ведь же предлагали заплатить в конце! Зачем же вы платили вперед?» – посочувствовал швейцар, но посоветовал посетить место сравнительно новое, но весьма интересное, Valle de los Eremitos, «Долину отшельников», в полусотне километров отсюда. «Настоящие монахи, как в древности, вам понравится. Именно вам очень, очень, очень понравится!» – «Мне? Почему именно мне и почему очень?» – «Вы же русский!» – швейцар поднял глаза к небу и на секунду сложил ладони перед грудью.

Ах, да. Русских в Европе считают очень верующими и богомольными.

– Ах, да! – сказал Максим Кузьмич. – Спасибо. Но я ведь ortodoxo, православный.

Швейцар не понял и сказал, что он тоже ortodoxo. То есть ортодоксальный. Тут у нас все кругом – самые что ни на есть ортодоксальные католики. Всё в порядке. Estа́ bien! Somos los mа́s ortodoxos catolicos.

– Ruso ortodoxo, – уточнил Максим Кузьмич и объяснил, что это немного другое, что это всё-таки отличается от catolico.

Но швейцар взмахнул рукой и сказал: «Да ладно вам! В Святую Троицу веруете? В Иисуса Сына Божия веруете? В Марию, пречистую Матерь Божию, веруете? Вот и все. И не морочьте себе голову».

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза Дениса Драгунского

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее