Сосновские аграрники

В сетях оказалось только три язя, не более двух килограммов. Каблуков выкрикнул массу ругательств в адрес бобров, считая, что именно они снова украли у него рыбу. Провез Чистова на лодке до Богатого омута, три раза пересек омут и возвратился на место ночлега. Лодку спрятал в потайную бухту. Мешок с сырыми сетями загрузил на плечи Чистова, не спеша направились в поселок.

Зимин ждал их у перехода через Хвостяниху. Он знал, что Каблуков сам сети не понесет, а заставит нести Чистова. При виде Зимина Каблуков взял у Чистова тяжелый мешок с сетями и понес сам.

– Дай я немного понесу, – попросил Зимин.

Каблуков лукаво посмотрел на Чистова, сожалел – если бы не Зимин, Чистов донес бы ему мешок до самого поселка. На просьбу Зимина не ответил. Он рассказывал Чистову, что его соседка, Мария Ивановна Брызгалова, – ведьма.

– Прямо скажу, – через каждые пять-шесть сказанных предложений он вставлял свою любимую фразу, – я своими глазами видел, как она оборачивалась черной кошкой и черной собакой, бегала по поселку и колдовала.

Чистов слушал внимательно, задавал ему вопросы и громко смеялся, но мысли его были сосредоточены на торфянике, по которому они шли, и бесценной пойме реки Сережи. У него не укладывалось в голове, почему ММС доводит в трест «Мелиоводстрой» такой мизерный план коренного освоения лугов и торфяников. «С такими планами и такой техникой мы не освоим пойменные земли реки Сережи и за десять лет. Ведь раньше мужик-единоличник с пилой и топором осваивал необходимые ему площади». Но Каблуков отвлекал его от деловых дум. Всю дорогу он внушал ему про ведьм, чертей, которых не боялся, и учил, как с ними бороться.

Когда пришли в поселок, Каблуков пригласил обедать. Чистов не отказался. Зашли на квартиру к Каблукову. Его жена Родина Лиза работала в поселке заведующей детским садом. Пока Лиза готовила окрошку и холодные закуски, Каблуков сбегал в магазин за водкой.

Чистов спросил Зимина:

– Вот ты говоришь, что за год не сумеешь произвести больше трехсот гектаров корчевки?

– Анатолий Алексеевич, вы же знаете, вся основная техника занята на освоении поймы реки Чары и на добыче фрезерного торфа. В пойме реки Сережи работает только один трактор-корчеватель «Д-108».

– Как же раньше мужики без всякой техники с лошадью, топором и пилой осваивали все пригодные для сенокосов площади? – Чистов высказал вслух наболевшее.

– Эх, дорогой мой, – воскликнул Зимин. – Раньше без техники строили города, железные дороги, каналы, и все горбом мужика. Деревенские мужики тоже умели работать. Они трудились круглыми сутками, так как надеяться мужику было не на что, чего посеял, то и пожал. Он сеял и жал для себя, знал, что сосед за него делать ничего не будет. У него работала вся семья – и стар, и млад. Во время уборки урожая дряхлые старики выходили в поле, ползая на коленях, жали и косили. То же самое и с расчисткой лугов. Одно хозяйство, имея двух трудоспособных мужчин, за осень осваивало до двух гектаров пойменных земель. Да дай бы эту пойму Сережи в то время мужикам, за одну осень бы были луга, без единого дерева и кустика. Мужиков-то в деревнях было столько, что пруд пруди.

Сейчас что произошло в деревне? Коренное улучшение. Работать желающих стало мало. До восемнадцати лет молодежь вообще не считают рабочими, стариков тоже. Женщины на работу выходят в период уборки в девять-десять часов. В двенадцать она идет обедать, а потом в стойло корову доить. После обеда выйдет на два часа – и конец рабочего дня. Давайте представим себе, если бы в настоящее время у нас не было такой техники, а жали серпами и косили, что бы тогда было? Мне кажется, десять процентов урожая не убирали бы, остальные девяносто процентов неубранным погибало бы. Если даже при современной технике ежегодно не справляемся с уборкой.

Отдайте мужикам даже сейчас, то есть разделите всю заросшую пойму реки Сережи. К примеру, только трем селам района: Лесуново, где шестьсот дворов, Венец, шестьсот дворов, и Панино, семьсот дворов. Один год – и вся пойма будет освоена. Вот в чем мужицкая сила – в частной, вернее, личной собственности.

Я вам каблуковской фразой прямо скажу, нам и через десять лет не освоить. Потому что администрация совхозов и руководство района за луга берутся только во время уборки, то есть сенокоса. Переругались во время распределения сенокосов, выкосили и снова забыли на год. Мужик-единоличник не забывал свои луга, о них он помнил круглый год. Деревенский труженик вырождается. Вы обращали внимание на рабочих совхоза во время сенокоса? В совхоз на работу народ выходит с неохотой. Ко многим утром бригадир или звеньевой два-три раза стучится в окно с требованием: «Выходи на работу». Когда разрешают косить лично для себя, люди работают сутками, почти не спят. Работают семьями, старые и малые. Приоритет пока во всем – это мое, это твое, а это общественное. Да что там говорить – это все врожденное. Спроси у Лизы, как даже дети относятся к коллективной игрушке. Каждый старается захватить ее себе. Кто силен, смел, тот и съел.