Сосновские аграрники

– Но это ты брось, – сказал Чистов. – Народ взрослеет и становится сознательней.

– Живу уже много на свете, скоро пятьдесят, но не встречал ни одного человека, который бы отказался от своих сбережений и своей собственности. Простой пример: не хотят вместе жить женатый сын с отцом, тесть с зятем и так далее.

– Я согласен, у нас еще есть недостатки, – сказал Чистов. – Добьемся, когда будет всего изобилие. Все будут жить в мире.

– Нет, Анатолий Алексеевич, все равно мира не будет между строптивой свекровью и снохой, между тестем и зятем при жизни в одной квартире. При нашем сознании все стремимся жить каждый для себя.

В это время Лиза позвала к столу.

Зимин думал: «Вот ты первый секретарь райкома. Почему же ты не расстанешься с личной собственностью, домом и приусадебным участком с садом? Дом хочешь перестраивать. Готовишь материал, копишь деньги. Почему бы тебе не занять квартиру в коммунальном доме? Личное тебе дорого. Ты не отказываешься, чтобы тебе привозили навоз, торф, дрова и так далее, хотя они уже лишние».

Обед Лиза приготовила на славу. Нажарила свежей рыбы, мясных котлет и картошки. Приготовила вкусную окрошку. Для аппетита выпили как при бесклассовом обществе. Все ели с большим аппетитом.

После обеда Чистов с Зиминым поблагодарили гостеприимных хозяев, сели в райкомовский вездеход и поехали на торфяные поля, где готовили фрезерный торф на удобрение. Используя хорошую погоду, работу организовали по скользящему графику в две смены. На поля приехали в пересменку, когда первая смена окончила работу и принимала вторая. Рабочие, пользуясь присутствием Чистова, жаловались на недостатки: на плохое снабжение спецодеждой, невывоз рабочих на работу и с работы, плохое снабжение продуктами. Зимин оправдывался. Чистов выступил чуть ли не с докладом. Особое внимание он обратил на противопожарное состояние, так как погода стояла жаркая, сухая. Объехали все сектора торфяных полей.

– Ты можешь дать гектаров сорок, то есть один сектор для совхоза «Рожковский» для экспериментального посева зерновых и Панинскому совхозу для посева овощей? – спросил Чистов.

– Пусть сеют, – согласился Зимин.

– У тебя здесь настоящая кладовая кормов, – сказал Чистов, включил скорость, и автомашина, поднимая столб бурой торфяной пыли, понеслась по ровному полю.

С торфяника выехали к одиноко стоявшему на песке дому, смотревшему лицевой стороной на поля.

– Это первенец торфопредприятия, – сказал Зимин. – Выстроили его в 1903 году. Оказывается, еще царское правительство намеревалось освоить торфяник, но для каких целей – не знаю. Лесуновские мужики утверждают, что не то составлялась проектная документация, не то был составлен уже проект на строительство тепловой электростанции. Строительство намечалось в районе села Лесуново. Проектная документация была якобы направлена на утверждение царю Николаю Второму, так она в царских хоромах и застряла – разразилась война с Германией, после была революция. С первых дней Советской власти за болото взялись вплотную. Почти ежегодно приезжали геологоразведчики. До десятка раз прощупывали все болото, доломиты и песок под торфом. Составлялась проектная документация. Намечались сроки освоения, а воз и поныне на месте.

В 1926 году приехал первый директор торфопредприятия Болдин Иван Данилович. Он поселился в этом одиночном доме в лесу на краю болота, да и до сих пор живет в нем. Жена его Таня через полтора-два года пополняла семью сыном или дочкой. Всего она родила двенадцать детей, четверых Бог прибрал, как она говорит, живых осталось восемь. Дети все получили среднее и высшее образование, за исключением первенца Шуры. Шура ходила в школу три года, но так и не смогла преодолеть первого класса. Читать она научилась с большим трудом. С арифметикой дело обстояло хуже. Не могла сосчитать, сколько у коровы ног.

Иван Данилович проработал бессменным директором двадцать пять лет. В подчинении имел только двух сторожей и уборщицу. Двое из них – жена Таня и дочь Шура. Конторой ему служила прихожая комната в доме, с самодельным столом грубой работы, который исполнял двойную обязанность: конторский и обеденный. Иван Данилович был человеком покладистым, с мягким характером, ко всему безразличным. Физически он не любил работать и почти не работал. Алкогольные напитки не употреблял. Любил не спеша пообедать, поговорить с первым встречным. Газеты читал начиная с передовой и кончая адресом редакции. Все хозяйство лежало на плечах жены Тани, а позднее – подрастающих детей.