Сосновские аграрники

Мазур за десять лет службы во флоте получил специальность судового механика и, надо отдать ему должное, во всех тонкостях нашей техники и прицепного оборудования разбирается, только беда что пьет. Пьет, по-видимому, потому что семейная жизнь плохо сложилась. Живет он с женой как кошка с собакой, но и друг без друга и трех дней прожить не могут.

– Кто из них виноват? – спросил Чистов.

– Трудно сказать, – ответил Зимин. – Чужая семья – потемки. Когда приехали они с Дальнего Востока, первые годы Мазур не пил, стремился обеспечить семью всем необходимым. Детей у них трое, сейчас уже все взрослые, дочь-невеста и два школьника двенадцати и четырнадцати лет.

Беда в том, что жена у него очень ленива. Работать она не хочет. Я приглашал ее на работу, рабочих по сбору пня не хватает. Она мне ответила: «Физически я никогда не работала и работать не буду». Специальности никакой не имеет, четыре класса начальной школы и трехмесячные курсы телеграфистки. Телеграфисткой она никогда не работала, сейчас и азбуку Морзе забыла. Она говорит: «У меня есть муж, и он должен меня кормить и одевать. С меня вполне достаточно того, что я ему родила троих детей. Мое дело – соблюдать все премудрости для сохранения женской красоты для мужа». Живут плохо, он, бедный, крутится как белка в колесе, а она с отращенными и крашеными ногтями, губами и бровями. Превратилась сама для себя в маникюршу. Не только для него, но для детей и себя никогда обеда не приготовит.

Делает он все сам. Готовит обед, кормит и доит корову, а в отдельные годы и поросенка. В огороде копает и сажает картошку и овощи, косит, сушит и привозит домой сено. Даже белье стирает сам. Сейчас ему стало легче, подросла дочь и кое-что взяла на себя.

– Но как это так? – спросил Чистов. – Жена она ему или нет?!

– Вот об этом она ему часто напоминает, – продолжал Зимин, – когда Мазур выходит из себя и заставляет ее работать, применяя физическую силу. Она кричит на весь поселок: «Жена я тебе или не жена? А раз жена, то делай все сам. Это твоя святая обязанность – нас кормить, поить и одевать. Не надо отказываться от своей клятвы. Когда женился, давал клятву как военную присягу и сулил златые горы. Работать не заставлю, одевать и кормить буду как принцессу, любить до гроба. Сейчас от своих слов отказываешься. Нет уж, фигушки», – и показывает ему кукиш.

– От такой жены, действительно, превратишься в алкоголика, – сказал Чистов.

– По-видимому, только из-за нее он и начал пить, – продолжал Зимин. – Вначале после очередного скандала для успокоения нервов рюмочку. Скандалы происходили каждый день. Уходит на работу, а она еще спит. До работы должен собрать в школу детей, приготовить завтрак и управиться по хозяйству: накормить и подоить корову и так далее. Приходит с работы, и снова хозяйственные работы. Он сядет картошку чистить или приступит к стирке белья, а она садится напротив него на стул. На колени кладет выхоленные руки с отращенными, как у обезьяны, и крашеными ногтями. Смотрит на него влюбленными глазами и начинает ему говорить: «Милый мой Саша, ведь ты совсем замучился. Тебе даже побриться некогда. Посмотри на себя в зеркало, оброс, как еж, своими колючками». Он пойдет доить корову, а она ему кричит: «Саша, вымя-то у коровы протираешь грязным полотенцем. Пора его выстирать». Весной пойдет огород копать, она садится на окошко, показывая ему оголенные ноги, и кричит: «Саша, с этого края посадим морковь и лук, в середину огурцы и помидоры».

– Да я бы с ней ни одной минуты не жил, – сказал Чистов.

– Так бы и жил, никуда от нее не делся бы. Она вас нашла бы даже на дне моря. Только с такой женой не бывать бы вам секретарем райкома. Мазур неглупый мужик, но с ней покатился без сопротивления под уклон. Их связывают дети, а может и другое.

– Сам он, по-видимому, виноват, – возразил Чистов.

– Как вам сказать, – продолжал Зимин. – Если от жены нет никакой помощи ни тебе, ни детям, а она здорова, как четырехлетняя кобыла, поневоле опустишь руки и запьешь. Настоящая семья как государство, когда между членами лад, дружба, взаимопомощь.

– Вот и доехали, – сказал Чистов. – Тебя до дома подкинуть?

– Не надо, – сказал Зимин. – Я еще должен зайти в одно место.

В понедельник Каблуков вышел на работу, как и всегда, на полчаса раньше. Бензовоз, на котором он работал шофером, стоял на колодках. Надо было менять резину. К автомашине Каблуков не подходил. По мастерской ходил высоко подняв голову, был на седьмом небе. «Что с ним?» – говорили между собой механизаторы. Ходил Каблуков важно, разговора, как обычно бывало, сам не навязывал. На вопросы отвечал нехотя, отворачивая взгляд в сторону. Жена его Лиза ему объяснила по-своему, кто такой Чистов. Он понял тоже по-своему, что Чистов – царь и Бог, все может. Стоит ему только пожаловаться на Зимина, бухгалтера Васильева и других, любой из них полетит вверх тормашками. Чистова он считал уже своим другом. Поэтому и держался со всеми гордо.