Сосновские аграрники

– Я вашего быка вчера отвез в город Павлово и продал.

– Как продал, – возмутились члены-пайщики. – Какое ты имел право продавать, бык не твой, а общественный.

Бабы громко кричали:

– Устроить ему самосуд, убить вора.

Рассудительные мужики вмешались, навели на сходке порядок:

– Какой толк его убивать. Надо подать на него в суд. Суд присудит с него быка.

Решено, нашли писаря, написали заявление в нарсуд, уплатили пошлину. В свидетели и обвинители Бирюкова выбрали четырех мужиков и одну женщину.

К суду Бирюков подготовился. Выступил он так:

– Граждане судьи, давайте будем говорить по душам. Быка мне на постой привели 15 октября. Кормов мне не давали, за уход не платили. Если бы я его не кормил, он бы умер с голоду. Но я его кормил, и кормил четыре месяца, 120 дней. Рацион быку вы составляли сами. У меня на это от вас имеется бумага, – бумагу он подал судье. – В бумаге написано: «Быку ежедневно скармливать пуд сена и три килограмма овса». Сено и овес, что у меня были, я все скормил. Даже картошки и той не жалел. Что мне оставалось делать?

Судья спросил:

– Почему ты не обращался к жителям Лесуново для сбора сена и овса? У тебя же казенный бык.

– Много раз обращался, но никто не хотел помогать. Вот вам справка, – подал судье справку. – Сено на рынке 4 рубля пуд, овес – 80 копеек. Ежедневно я скармливал быку на 6 рублей 40 копеек. Всего за четыре месяца скормлено быку на 770 рублей, да уход 2 рубля в день – это еще 240 рублей. Бык меня совсем разорил, на него мною затрачено 1110 рублей, – последние слова Бирюков произносил со слезами на глазах. – Вы за быка платили всего 600 рублей. Будьте добры доплатить мне еще 510 рублей.

Суд Бирюкову не присудил платить за быка и посоветовал подать иск на жителей Лесуново на 510 рублей. Боясь самосуда, Бирюков не решился взыскивать 510 рублей.

Всех проделок Бирюкова не опишешь, их сотни. Как заступил Бирюков лесником на кордон, рыбу в Богатом омуте ежегодно стали глушить взрывчаткой, так как больше ее ничем не взять. В результате от осени до весны омут стал пустым. Весной заходила новая рыба. Взрывчатку в магазинах не продавали, поэтому ей пользовался только определенный круг людей. Зимин не раз по этому вопросу выступал на районных форумах и лично докладывал Чистову.

В этом году не прокараулили и поймали браконьеров. Для этого Зимин установил на омуте дежурство. Третьего ноября в пятницу на кордон приехали на двух легковых вездеходах «ГАЗ-69А». Надули резиновые лодки. Осмотрели омут. На берегу были Каблуков и мужики с поселка. Каблуков бегом прибежал в поселок и позвонил на квартиру Зимину. Зимин вызвал по телефону Чистова, который оказался дома. Чистов сказал Зимину:

– Быстро собирайся, поедешь с нами. Я поеду с Бойцовым и начальником милиции Асташкиным. На всякий случай захвати с собой ружье. Передай Каблукову, чтобы он был на берегу омута.

– Все передано, – ответил Зимин.

Через полчаса на большой скорости подошла к дому Зимина автомашина «ГАЗ-69А» райисполкома, за рулем был сам Бойцов. В машине сидели Асташкин и Чистов. Зимин их ждал у дома. Бойцов был любитель ездить с ветерком, а особенно когда при настроении. По поселку «газик» мчался по центральной улице. Шедшие встречные далеко сторонились и говорили:

– Иван Нестерович загулял.

Не сбавляя скорости повернули на Лесуново.

Бойцов и Чистов на всякий случай прихватили с собой вверенное им оружие – пистолеты. Чистов строго спросил Зимина:

– Почему не захватил с собой ружье?

Зимин ответил:

– Мне кажется, дело до стрельбы и атаки не дойдет. Для браконьеров достаточно человека в форме работника милиции. Номера автомашин мне уже известны.

Асташкин спросил:

– Дай я запишу номера.

Зимин назвал номера обеих автомашин.

– Это автомашины с города Горького. Никуда браконьеры от нас не уйдут, будут разысканы.

– В мирное время, – сказал Зимин, – оружие для человека, да еще в такой ситуации, куда мы едем, это враг. При горячке, не задумываясь можно пустить его в ход, а там сами знаете какие последствия. Без оружия покричишь, погорячишься и на этом конец.

– Оружие нам дано для защиты себя, природы и государственных ценностей, – заметил Бойцов.

– Иван Нестерович, – возразил Зимин. – Если бандит задумает подстеречь любого из нас, то не спасет ни ружье, ни пистолет и даже пулемет.

– Ты не прав, – сказал Асташкин. – В нашей милицейской практике очень много случаев, когда подстерегатели оказывались потерпевшими.

Он рассказал несколько случаев, как ему удавалось обезоруживать и брать рецидивистов.

– На то вы и милиция, – сказал Чистов. – Пока мы с Иваном Нестеровичем вынимаем пистолеты, опытный бандит на нас и пули тратить не будет. Он кулаками с нами справится.

– Ты про себя говори, – запротестовал Бойцов, – а меня не трогай. Я как-никак партизан. В партизанском отряде растяпы и зеваки долго не жили.