Сосновские аграрники

– Ехать с вами мы не можем, – сказал Чистов, – так как дома поднимут тревогу, а могут еще наряд милиции послать на розыск. Ни пуха вам ни пера.

– Смотрите не отравитесь, – предупредил браконьер. – Спирт неразбавленный, до свидания, – и ушел.

Автомашины браконьеров уехали.

– Выпьем, товарищи, – весело сказал Чистов. – Спирт мы разбавим, это делать умеем. У ну-ка, Ульян, ты человек бывалый, неси воды. Иван Нестерович, что у тебя для воды есть?

– Котелок, – ответил Бойцов и подал Зимину котелок. – Я приготовил его уху варить.

– А мы еще сварим, – сказал Чистов.

Зимин не спеша спустился в овраг Кузьматки, прошел немного рядом с руслом. Зачерпнул в яме воды, принес к автомашине. При свете фар спирт наливали в два стакана, разбавляли водой из котелка, по очереди пили.

– Ульян, – смеясь, сказал Чистов, – ты воду-то принес грязную.

– Бог ее знает, какая она, – ответил Зимин. – Ночь, не видно ничего. Браконьеры над нами просто издеваются, – продолжил он. – Уничтожили всю рыбу в Богатом омуте, это почти половина рыбы на протяжении семи километров реки. Мне кажется, невзирая на личность, их надо было призвать к ответу.

– Замолчи, Ульян, – сказал Чистов. – Мы лучше тебя знаем, что делать.

– Ты знаешь, кто они? – крикнул Бойцов.

– Не знаю и знать не хочу, – ответил Зимин, – а к порядку призвать надо было. Сегодня они на Сереже, завтра на Пьяне, послезавтра – на Керженце и Усте.

– Бросьте ругаться, – сказал Чистов, – поехали уху варить.

Снова вернулись на берег Богатого омута. Зимин крикнул Каблукова. Каблуков откликнулся не сразу.

– Иди сюда, что ты спрятался, – кричал Зимин.

– Я здорово испугался, – признался Каблуков.

Чистов захохотал и спросил:

– Кого?

– Я думал, с района приехали другие и будут искать нас.

– Да кто еще приедет, – возразил Чистов.

– Кто, кто, – продолжал Каблуков. – Приедут, составят акт и судить, а там доказывай, что ты не осел. Есть очень мудрое сказание. Идет верблюд, а навстречу ему заяц. «Куда, косой, спешишь?» – спросил верблюд. «Убегаю, – ответил заяц, – там кастрируют осла». «Зачем тебе убегать, ты же не осел, и тебя не тронут». «О, милый мой, – ответил заяц, – когда все вырежут, тогда не стоит и убегать, а пока не поздно – беги».

– Что верно, то верно, – ответил Чистов. – Надо бы, Димитриевич, уху сообразить.

– Это проще пареной репы, – сказал Каблуков. – Сейчас схожу к Бирюкову на кордон, возьму ведро, соли, луку, картошки, хлеба и дров. Рыбы я поймал много.

– Кроме тебя с нами никого не должно быть, – сказал Бойцов.

– А как же, – возразил Каблуков, – со мной Федяев Васильевич, он один остался.

– Ты понял меня? – повторил Бойцов.

– Как не понять, – ответил Каблуков.

– Федяев пусть ловит рыбу, а ты поедешь с нами, – сказал Чистов.

Каблуков крикнул:

– Васильевич, ты слышишь меня?

В ответ раздался глухой голос:

– Слышу.

– Я сейчас уеду, а ты останешься здесь. Жди меня, рано утром я приду.

Каблуков сел в автомашину. Подъехали к кордону. Каблуков постучал в окно. Бирюков притворился спящим и не сразу подошел. Стук повторялся несколько раз. Скрипнула дверь из избы, зашумел деревянный внутренний запор в сенях. Каблуков скрылся в сенях. Окна избы осветились тусклым светом керосиновой лампы. Через десять минут Каблуков вышел из избы с ведром, наполненным всем необходимым для ухи. Ведро отдал Зимину. Нагрузил багажник автомашины сухими дровами.

Уху варили на берегу реки Сережи за сушильным заводом в Лесуново. Каблукову поручили костер. Обязанности коха взял на себя Бойцов. Картошку и рыбу чистили все. Уха была готова. При свете фар автомашины уселись все вокруг ведра. Пили разбавленный спирт, закусывали вареной рыбой и ухой. Ели и пили молча. Первым заговорил Чистов:

– Много ли русскому мужику надо. Наваристая уха на природе, на берегу реки, и стакан-второй водки.

– После всего этого не мешала бы хорошая баба, – поправил его Бойцов.

– Сластник ты, Нестерович, – засмеялся Чистов. – А у нас в Давыдково был такой случай. Один мужик купил портрет Сталина и повесил его в угол вместо икон. Куда ни сядет, что ни делает, а любопытные глаза с портрета смотрят на него.

С портрета Чистов переключился на будущее сельского хозяйства в районе. Эта тема волновала его при любом настроении, даже во сне снились торфяники, улучшенные луга, культурные пастбища и стадо породистого крупного рогатого скота. Каблуков сидел между Бойцовым и Чистовым. Чистов его принимал за активного слушателя и говорил ему: «Через пять лет мы добьемся урожаев зерновых 20 центнеров с гектара, надоя молока от каждой коровы – 4000 литров», – и так далее. Бойцов его не узнал, ему казалось, что Каблукова видит впервые. Он договаривался приехать к нему на рыбалку и охоту. Каблуков их обоих слушал, казалось, внимательно, трудно сказать, воспринимал ли он слова Бойцова и Чистова. В знак согласия Каблуков тому и другому кивал головой и произносил: «Да».

Асташкин говорил Зимину: