Сосновские аграрники

– Но ты брось на собак ссылаться. Может, скажешь, собаки лося и убили. Нехорошо так, Николай Иванович, с друзьями надо делиться. Меня ты не проведешь! – кричал Кузнецов. – Не считай меня, старая беда, дураком.

Кузнецов встал на колени и начал разглядывать то место, где лежала голова лося и ноги, но почти ничего не обнаружил, кроме нескольких шерстинок.

– А это что?! – кричал Кузнецов, поднимая шерстинки. – Хочешь, сейчас приглашу председателя сельского совета с понятыми?

– Кого хочешь приглашай, Сергей Васильевич, – тихо ответил Вагин. – Голова и ноги лося ноябрьские. Это тот самый лось, которого мы вместе убили. Мясо я все съел, шкуру отдал в выделку, а голову из-за тебя сегодня утащили собаки.

Неверной походкой, пошатываясь, как моряк на корабле во время шторма, Кузнецов вышел из сеней и направился в контору отделения совхоза. В конторе еще никого не было. Вызвал по телефону Сосновское. Оглядываясь и озираясь, как вор, он попросил телефонистку вызвать квартиру Чистова. Ответила жена Чистова, Антонида Васильевна. Сказала, что Чистов в Горьком. На вопрос, когда приедет, ответила:

– Вечером должен приехать.

Вечером много раз вызывал квартиру Чистова, и, наконец, Чистов у телефона.

В 10 часов на следующий день в село Венец приехали прокурор, начальник милиции Асташкин и Шерстнев, зампредседателя исполкома. Пригласили председателя сельсовета Пронина, из лесничества помощника лесничего Камшилина. Подъехали к дому Вагина. Хозяина дома не было. На дверях висел замок. Нашли Вагина где-то в деревне и привезли домой. Произвели обыск, перерыли все, но никаких следов лося не обнаружили.

После обыска у Вагина приехавших из Сосновского товарищей Кузнецов угостил обедом со всеми приложениями, сам хорошо угостился и сразу слег. Домой был доставлен на автомашине «ГАЗ-69» директора совхоза Трифонова. Целую неделю лежал в постели нераздетый. Перед ним два раза в сутки сменялись бутылки с водкой. Через каждый час он наливал себе по 100 грамм, выпивал ничем не закусывая. Через пять дней у него задрожали руки. Сам наливать не мог, заставлял жену. Через неделю после каждой выпитой дозы стало тошнить. На десятые сутки закричал:

– Умираю, спасите!

Тогда только разрешил увезти себя в Рожок в больницу, где для него в одиночной палате была подготовлена койка. Через три дня из больницы был выписан, бледный, с опухшим лицом.

Снова вспомнил Вагина и подумал: «Я ему, старой беде, не прощу». С выходом на работу через Чистова снова вызвал прокурора и начальника милиции Асташкина. Снова у Вагина был обыск, и снова никаких следов лося. «Все-таки я тебя засеку», – думал Кузнецов.

В праздник нашей русской Масленицы Кузнецов вызвал по телефону Чистова. Жаловался на милицию и прокурора:

– Плохо ищут у Вагина лосятину. Вагин спокойно ест ее и квасом с самогоном запивает.

В 10 часов утра Шерстнев, Асташкин и прокурор снова выехали в село Венец. Разговор Кузнецова с Чистовым слышал агроном отделения Аверин Сергей Васильевич. Он предупредил Вагина, своего друга по охоте и рыбалке. Вагин сказал:

– Спасибо. Сегодня я их угощу лосятиной, больше ездить и искать не будут.

Он принес из тайника 8 килограмм лосятины, вместе с свиным салом сложил в корчагу и отнес к соседу, поставил в русскую печь тушиться. Принес из магазина 3 литра водки. Аверин предостерег Вагина, сказал:

– Смотри, старина, не влипни с угощением. При еде могут разобраться. Шерстнев человек эгоистичный, запросто родную мать посадит.

– Попробую, – сказал Вагин. – Семь бед – один ответ.

В народе такие религиозные праздники как Масленица были в особом почете, их отмечало все население. По всем деревням распространялся приятный запах блинов, пирогов и ватрушек с примесью жареного лука, мяса и так далее. В Лесуново от зимнего воздуха, наполненного ароматами деревенской масленичной кухни, у Шерстнева и его подчиненных потекла слюна, хотелось хорошо заправиться. Русский народ гостеприимный. Не поспел Шерстнев вылезти из автомашины, как несколько мужиков пригласили его зайти на блины. Асташкин неопределенно произнес: «А может», но до конца не договорил, у прокурора на шее задергался кадык. Шерстнев внимательно посмотрел на них, прищурил глаза и неестественно засмеялся.

– Поедем дальше, – сказал он.

В Рожке заехали на пять минут в сельский совет, и снова их пригласили на горячие блины. От соблазна не удержался даже Шерстнев. С горячими блинами да с груздями, поданными на закуску, выпили понемногу водки. Понравилось, добавили, да еще раз. Все считали, что до села Венец еще целых 15 километров, все спиртное из организма выветрится.

В Венец приехали навеселе. Кузнецов, опухший от очередного запоя, встретил их у конторы отделения и сразу же пригласил к Агнее обедать, где было все приготовлено. Асташкин с прокурором были не прочь, но Шерстнев отказался. Он сказал:

– Вначале мы должны выполнить поручение секретаря райкома Чистова, а потом не вредно будет выпить и закусить блинами.