Сосны

— Что молчите, язык проглотили? — спросил Зимин и заискивающе улыбнулся. Хоть эта улыбка и показалась вожатому наигранной, и кроме холода с примесью тайного умысла в ней ничего не читалось, Павлов со всей искренностью ответил:

— Спасибо, Андрей Афанасьевич. Я не подведу.

Театрально отвесив короткий поклон, директор тут же выразил свое отношение к сказанному:

— Не сомневаюсь, — сказал он так, будто за этими словами последуют еще.

— Какой отряд и когда приступать? — Егору хотелось скорее понять — где подвох. Просто так ничего не бывает, бесплатный сыр — известно, где. Директор слишком пренебрегал лагерной жизнью, чтобы польститься на его старания и успехи.

Андрей Афанасьевич будто считал подтекст вопроса — щелочки его глаз не скрыли оценивающего взгляда, пробежавшего по вожатому с головы до ног.

— Младший. С Михаилом Семеновичем сегодня отдежурите последнюю смену, завтра переедете из домика для гостей в корпус отряда, а послезавтра, с самого утра, приступите к новым обязанностям. Вопросы есть?

«Если администрацию взломали, почему вы так торопитесь снять меня с ночных дежурств?»

— Вопросов нет, — четко ответил Егор и протянул руку в знак согласия на сделку.

На этот жест Зимин не обратил внимания — или просто сделал вид, лишь кивнул и побрел по тропинке обратно — в свой скромный домик на краю лагеря.

Егор посмотрел на свою ладонь и собрал ее в кулак.

«Что Вы скрываете, Андрей Афанасьевич?»

***

— Ксюш, а Ксюш?

— Чего тебе, Скворцова? — старшая вожатая сидела на ступенях административного домика и бесцельно смотрела по сторонам.

— Да вот поблагодарить тебя хотела, — девушка была явно в хорошем настроении и хотела разделить его с ней.

— Это за что это? — спросила Ксения и вопрошающе посмотрела на подругу.

— Ну как же, Егор на моем отряде, завтра переезжает.

— Чего-чего? — старшая вскочила и удивлением своим чуть не сбила подчиненную с ног.

— Ты чего? — оторопела вожатая. — Егор только что прибежал в корпус, сказал, что распоряжению Андрея Афанасьевича.

— По распоряжению, значит.

«Какого лешего?» — подумала Ксения.

— Да. А Егор сейчас с ребятами знакомится.

«Молодец, какой».

— Раз дети не одни, я решила до тебя дойти.

— Ну, дошла, поздравляю, — сказала Сомова и, как ни в чем не бывало, вернулась на ступеньки администрации.

— Тю, как мы запели? — Скворцова улыбнулась еще шире, но глаза сощурились до маленьких щелочек. — Я-то решила: излила душу и мне вожатого дали — подруженька моя лучшайшая расстаралась, ради меня. А оказалось, что — нет!

— Оказалось — ответила Сомова и достала из кармашка смартфон.

— Значит, товарищ директор своим умом дошел, что мне подмога не помешает?

— Значит да. Что-то еще? — Ксения попыталась отделаться от вожатой, но та отчего-то не уходила. — Вожатого хотела — дали. Что стоишь? Или, может, вы еще чего изволите?

— Вот стерва, — Скворцова уперла руки в боки и продолжила: — Ты мне правилами тыкала — ну на те, по правилам. Решение директор принял, а его решение у нас — закон! Ты же радоваться должна, а не ядом брызгать. Или что, теперь, когда по правилам, тебе не нравится?!

Ксения вскочила и поправила волосы на голове.

— Скворцова, знаешь че? — бросила она вожатой и подошла так близко, что почувствовала ее дыхание.

— Че? — Скворцова не отступила ни на шаг и гордо подняла голову.

— Через плечо! — ответила Ксения, развернулась и пошла по тропе к бассейну.

— Скатертью, как говорится!

«Когда я просила — не положено, значит, — думала Сомова. — А теперь в обход меня поставил новичка на отряд — он молодец, а я по боку? Как мне теперь с вожатыми разговаривать?»

***

Корпус младшего отряда располагался практически у самого леса. Хоть солнце еще и не скрылось за горизонтом, здание уже с полчаса освещалось светом электрических ламп — из-за окружающих его высоких сосен ночь наступала здесь раньше.

Когда Павлов зашел внутрь, среди восторженных детских взглядов тут же поймал на себе один — Олега. Егор интуитивно понял — мальчик ждал не кого-нибудь, а именно его.

— Егор, — мальчик спешно подошел к нему и, взяв за руку, потянул в сторону коридора: — Идем со мной.

Вожатый побоялся разорвать с Олегом столь хрупкую связь — тут же исполнил просьбу, хоть и обещал Скворцовой присмотреть за всем отрядом, а не только за ним.

Шум и гам остались позади, а Олег, приведя Егора в спальню мальчиков, закрыл дверь и шепотом сказал:

— Я видел его. Снова.

Егор насторожился. Опустился перед ребенком на колено и, посмотрев на его дрожащие губы и слезы в уголках его глаз, смог сказать только:

— Малыш, успокойся — все хорошо!

— Нет! Он приходит, он зовет меня! — Олег бросился Егору на шею и сквозь всхлипы продолжил: — Весь в огне. У него страшные руки, глаза!

Свет в комнате заморгал, тени забегали по стенам, пока лампочка громко не хлопнула и не рассыпалась на десятки осколков прямо на головы вожатого и ребенка.

Только воцарилась тьма, из холла донеслись испуганные детские крики. Егор почувствовал, что тело Олега напряглось, резко участились дыхание и биение его крохотного сердца.