Составитель бестиариев

Не глядя на дона Федерико, он сел за стол, нагнулся, вытащил из нижнего ящика бумажку и придвинул ее к священнику. Это было то самое заявление, в котором дон Федерико брал на себя всю ответственность за все происшедшее с ним в этой поездке. Дон Федерико подписал его и придвинул бумагу Тольбергу. Тот несколько раз кивнул, поднялся, подошел к высокому шкафу в углу и вытащил из него невероятный предмет — длинную, опутанную потертым ремнем бердану, похожую на средневековую фузею. Дон Федерико с любопытством смотрел на это чудо, а Тольберг тем временем выудил из стола другую бумажку и с серьезным видом пододвинул ее к дону Федерико.

— Распишитесь, — велел он. — За выданное оружие.

Священник нерешительно взглянул на оружие. Бердана лежала на краю стола —предмет, совершенно чуждый этому кабинету, этому зданию, этой эпохе. И дон Федерико спросил:

— А она… стреляет?

— Стреляет, — сказал Тольберг. — Правда, у нее мушка сбита. Не волнуйтесь, у нас есть на нее разрешение.

Дон Федерико медлил. Тогда Тольберг, хмыкнув, полез в стол и достал оттуда коробку патронов.

— Вот, — сказал он, кладя ее перед собой. — Патроны тоже есть.

Дон Федерико, видимо, решился.

— Не нужно, — произнес он и повторил громче: — Она мне не нужна. Не понадобится.

Тольберг тяжело глядел на него.

— Вы не понимаете, — произнес он. — Это опасно. Без оружия вы будете беззащитны.

Дон Федерико энергично покачал головой. Впервые улыбка сошла с его лица.

— Нет! Я уже подписал бумагу. Я беру на себя ответственность!

При упоминании о заявлении Тольберг смягчился.

— Ну хорошо, — произнес он как бы в раздумье. — Действительно… Но вы все-таки это… поосторожнее.

Дон Федерико кивнул, поднялся и, не сказав ни слова, вышел. Тольберг остался в кабинете один. Он сидел и глядел в одну точку. Его грызли сомнения. А вдруг этого иностранца необходимо всюду сопровождать? Что если он отправится куда-нибудь и потеряется? Что если его действительно ужалит выхухоль? Тольберг вдруг взмок от этих мыслей. Из университета ему не поступало никаких инструкций насчет пребывания иностранца на станции.

Да, но ведь дон Федерико подписал заявление. Руководство станции не несет никакой ответственности за действия, совершенные гражданином Испании Федерико Агиларом Серраной в период его пребывания на Нижнехоперской биологической станции. Вот оно, это заявление, его всегда можно предъявить кому следует. И все-таки за испанцем нужно присматривать, подумал Тольберг. Мало ли что. Это даже хорошо, что он не взял оружие, — меньше будет хлопот. Но присмотр нужен. Тольберг решил найти Леню и попросить его сопровождать дона Федерико.

Леня в своей комнате вяло напяливал походные ботинки, когда вошел Тольберг. Заметив собранный рюкзак, Тольберг одобрительно кивнул и спросил:

— В Давыдово?

— Ага, — сказал Леня, продолжая завязывать шнурок.

— А с кем ты там видишься?

— С Луневым, трактористом.

— Он же пьяница горький.

— Не, это его брат. А он сам нормальный, не пьет. Фермер.

— А, фермер. Он что, выхухоль видел?

— Говорят, видел.

— Кто говорит-то?

— Председатель. Что ты, говорит, с Пашкой не потолкуешь? Он их каждый день видит, у него выпасы возле реки. Давеча, говорит, корову у него утащила.

— Ага, — сказал Тольберг. — Тогда поговори, конечно.

Леня скучно поглядел на него.

— Что толку-то, Константин Сергеич?

— Как «что толку»? — вспылил Тольберг. — Мы должны составить полную картину! Видишь, корову унесла. Корову, Леня!

— Ну, корову, — произнес Леня упрямо. — Как это нам поможет описать выхухоль?

Это был уже не первый разговор такого рода, поэтому Тольберг только раздраженно махнул рукой и спросил:

— А Кристина где?

— В лаборатории, наверное.

— Пойду найду ее. Надо испанца посопровождать. Ты, я вижу, занят…

— Сегодня сопровождать? Он уже ушел.

— Что? — вскинулся Тольберг. — Когда ушел? Куда?

— Не знаю, — пожал плечами Леня. — Оделся по-походному — и ушел к реке.

Тольберг всплеснул руками и выбежал из комнаты.

Его переполняло возмущение. «Как он мог уйти, никого не известив?» — думал Тольберг, торопливо пробираясь меж деревьев к берегу. Деревья кончились, и открылся небольшой травянистый откос, полого сбегающий прямо к песчаному берегу. Миг — и Тольберг стоял на песке, в волнении оглядывая сверкающую под солнцем реку и окрестности. Он поймал себя на том, что заламывает руки, и зло сплюнул — он, опытный полевик, готов бегать по лесу и безутешно звать заплутавшего иностранца, словно мамка — сбежавшего шалуна.

Он и не ожидал здесь увидеть дона Федерико. Тольберг просто не мог стоять на месте: впервые за много лет настоящая ответственность упала на него, как бич. Он уже привык к тому, что его обязанности сводятся к присмотру за пустующим зданием да — раз в год — к приему практикантов. С ними он знал, как себя вести. Но вот свалились на него неожиданные обязательства, и он просто не знал, как поступить. Ему хотелось бежать, расспрашивать, поднять на ноги всю округу.