Сострадание к врагу

– Мне нравится видеть твой страх.

Он взял ее за волосы левой рукой и медленно пригнул ее голову. Затем выдвинул одно лезвие на правой руке. Приблизил его вплотную к глазу женщины.

– Не дергайся, – сказал он, – а то остаешься без глаза раньше времени. Эта штука такая острая, что я мог бы срезать твои ресницы одну за другой. Почему ты так побледнела? Страшно? Будет намного страшнее. Но я не убью тебя сейчас. По одной простой причине. Догадываешься?

– Нет.

– Я могу довести тебя до любой степени ужаса. До высочайшей степени ужаса. Что я и сделаю. Но этого мало. Я собираюсь довести до высочайшей степени ужаса всех, кто летит со мной. Они ведь не смогут убежать от меня, правда?

И он засмеялся.

– А если они справятся с тобой? – спросила Рита.

– Как? То оружие, которое у них имеется, не оставит на моем теле даже царапинки. Так что пришла пора заняться делом. Сейчас разденься.

– Зачем?

– Вот тебе монета. Подбрось ее. Если выпадет орел, мы попытаемся сделать ребенка.

– А если решка?

– Тогда я отрежу тебе что-нибудь. Для начала, например, ухо. Мы будем делать так каждый день. До тех пор, пока придем к какому-нибудь результату. Одно из двух: либо мы заведем ребенка, как ты хотела, либо от тебя останется голый скелет.

– Зачем?

– Ну ты ведь хотела от меня ребенка и уверяла, что это возможно. Вот мы это и проверим. Бросай!

Рита взяла монетку дрожащей рукой.

– Я сказал, чтобы ты для начала разделась. Может быть, я найду что-то лучшее, чем ухо. Я хочу почувствовать себя скульптором, который находит лишнее и отрезает, снова находит и снова отрезает, – сказал робот. – Это искусство. Мне хочется творить.

И он снова рассмеялся.

* * *

После того, что случилось с Капитаном, попытка использовать дефлектор еще раз была бы безумием.

– Мне очень не хочется говорить об этом, – сказала Йец, – но Капитан, скорее всего, умрет. Вначале ему стало лучше, состояние стабилизировалось, но потом снова стало ухудшаться. Мы его не вытащим.

– Откуда не вытащим?

– С того света. Он уходит от нас. С каждым, кто включит дефлектор, не разобравшись, будет то же самое. Мне жаль. Он был хороший человек. Я обязана ему жизнью.

– Мы все обязаны ему жизнью, – сказала мать Кеши. – Но, с другой стороны, он причина всех наших несчастий. Хороший человек не станет жертвовать десятком жизней ради одной.

– Арифметика здесь неуместна, – возразил Денисов. – Никто не виноват в том, что случилось. Предлагаю не ссориться, а искать выход. В данный момент мы удаляемся от границы галактики со скоростью сто тысяч километров в секунду. Каждую секунду мы теряем сто тысяч километров. Каждая минута разговора стоит для нас шесть миллионов километров. Если что-то делать, то прямо сейчас.

– А я его чувствую, – неожиданно сказал Кеша. – Не знаю, как это объяснить, но я его чувствую. Он как будто бы живой.

– Что ты чувствуешь?

– Этот кубик. Дефлектор. После того, как мне вставили в голову эту штуку, – он показал на свой висок, – я ощущаю намного больше. Я знаю настроение других людей или животных. Я вижу это настроение как движущиеся цветовые пятна, так, вроде бы, как сквозь прикрытые веки. Сейчас этот кубик излучает волну изумрудно-зеленого цвета. Я в этом уверен.

– Что вы ему поставили? – спросила мать. – Что?

– Стандартный имплантат. Он, конечно, не рассчитан на земного человека, но такого эффекта он тоже дать не должен. Но мы можем исследовать его мозг. Например, сейчас я могу прямо подключить свой мозг к его мозгу: у меня на виске есть точно такой же контакт.

– Я против, – сказала мать. – Я запрещаю исследовать моего ребенка.

– А я разрешаю, – возразил Кеша, – это мой мозг, и я сам им распоряжаюсь. И вообще, я совсем не ваш ребенок.

– Это как? – удивился Денисов.

– Она просто работник медицинского центра. Когда мне было пять лет, меня взяли из детского дома. С тех пор она приставлена ко мне. Болезнь Брауна у меня с раннего детства. Мне делали несколько операций и постоянно кормили порошками и таблетками. Эта женщина всегда была рядом, чтобы контролировать мое состояние. Чтобы никто не приставал, я называл ее матерью. Так было удобнее. Я сам почти поверил, что она моя мать.

– И все равно, я запрещаю. У меня есть договор, который…

– Дайте мне кубик, – сказал Кеша. – Я же сказал, что я его чувствую! Просто дайте его мне.

Он взял кубик в руку и поднес к глазам.

– Это так прекрасно, – сказал он, – неужели вы не видите? Там внутри целые миры.

– Расскажи, что ты видишь!

– Это же так просто и так красиво, – продолжал он, – я вижу нас и вижу все вокруг нас. А если я сделаю так…

И в этот момент он исчез. Никто не успел заметить, что именно он сделал. Дефлектор, лишившись опоры, со стуком упал на пол.

* * *

Неожиданно в глубине коридора послышался душераздирающий женский вопль. Сразу же вслед за этим показалась Рита. Она была почти раздетой. Она поскользнулась, упала, поднялась, перевернула столик, и забилась в угол, закрывшись руками, словно защищаясь от чего-то. Ее спина и плечи были в крови.

Денисов попытался ей чем-то помочь, но она завизжала так, что он отступил на шаг.