Сотая казнь

Стараясь ставить сапожки в кучи помоев (так как остальная часть проулков была заполнена вещами гораздо более худшими) Мэрган наконец подобралась к самому ее фундаменту и пошла вдоль стены разыскивая ворота. Раньше когда тюрьма стояла за окраиной города, в чистом поле, это было бы проблематично, и ее бы давно окликнул бдительный часовой, но теперь бедные кварталы разрослись, точно гангрена охватывая Норнберг и стоявшая наособицу тюрьма внезапно оказалась в осаде жмущихся друг к другу косых халуп.

Наконец она нашла ворота с калиткой. Постучала. За крепкими досками не произошло никакого оживления. Мэрган стукнула сильнее. И еще сильнее. Когда от ее ударов с крыш домов начали подниматься вороны, окошко калитки наконец распахнулось, и на нее уставился налитый кровью глаз.

– Хто? Хто бесы тебя дери? Совсем совести нет, мало вас сюда притаскивают, так теперь сами вздумали приходить, прохиндеи? Пошла вон!

Мэрган, чьи руки и ноги уже ныли от ударов, с трудом удержалась от того чтобы не ткнуть пальцев в бдительное око закона, но все же предпочла диалог.

– Палач нужен? Если нет, так ты не сомневайся я уйду.

– Палач? Что ж ты молчала? – загромыхали замки и перед Мэрган появился заросший щетиной стражник, опирающийся на алебарду. При его пузе, эта предосторожность была явно не лишней, – Нужон конечно, камеры переполнились, ни допросить, не выпороть, ни повесить… Только я думал этим только мужики занимаются, ну да ладно главное чтоб дело знала.

Оставив ворота на попечении напарника, стражник потянул ее к одному из строений, судя по чистому виду и наличию суетящегося вокруг важного люда: обиталищу коменданта.

– Мы ж без палача как без рук… – грустно бурчал стражник, – Народ уже лютует, спрашивает когда же мы сволочи казним кого-нибудь, а то скука смертная в городе. Да и заключенные злятся, большую часть из них по хорошему надо плетьми высечь, да по домам распустить, а они в камерах уж какую неделю зябнут.

– А с прежним палачом что случилось, ушел на отдых?

– Помер он, сердце не выдержало.

– Приступ?

– Да нет, кинжалом его в сердце пырнули, разве оно такое выдержит?

Меж тем он провел ее по заполненному тюремщиками, судьями и дознавателями коридору и распахнув перед Мэрган одну из дверей, первым проскользнув внутрь.

Сидящий за массивным столом комендант был рыхлым мужчиной, чье красное, покрытое оспинами лицо сильно контрастировало с синей тюремной формой.

– Так, это у нас кто? – комендант прищурил гноящиеся глаза.

Провожатый Мэрган склонился к его уху.

– Палач? – будто не поверив переспросил комендант, – Ладно, ты иди. И позови сам знаешь кого. А что до тебя, то садись и жди.

Стражник тут же скрылся с глаз.

– Да садись ты говорю. Откуда прибыла?

– С границы, – Мэрган протянула коменданту верительную грамоту и записку от учителя.

– Не близкий путь, – бросив взгляд на печати, комендант отложил бумаги в сторону, – Я конечно не знаю, как там обстоят дела у вас в приграничье, но тут хотел бы напомнить столица, оплот законности, а потому если хочешь работать, то вести ты себя должна будешь соответственно, по принятым нами правилам.

Комендант встал со стула и пройдя к тяжелому шкафу взял с полки несколько исписанных листов. Для порядка сделав вид, что читает, он принялся говорить навеки выученный текст, ибо изучением такой бесполезной науки как чтение он себя не обременял.

…Вести себя скромно, на улице уступать дорогу честным людям, в тавернах не подходить к гражданам города и другим честным людям, не пить и не есть рядом с ними без особого на то приглашения. Нигде и ни с кем не играть в азартные игры, не держать никакой "бедной дочери", под коей понимается служанка, работающая за харчи, не быть сварливой, но быть с людьми повсюду мирной.

Комендант замолчал, вопросительно взглянув на Мэрган, точно пытаясь понять все ли ей ясно.

Палач лишь закивала, услышанное было не ново. Разве, что на границе пока еще разрешали держать служанок, но и это послабление собирались запретить в ближайшее время.

– Ну вот и отлично. Считай себя принятой. Жалование получишь, как месяц отработаешь, одежду форменную прямо сейчас выдам. Только тебе потом еще в ратушу нужно будет зайти, для присяги, ну да это мелочи… Это повременит. Сейчас главное работать, как старый палач на нож наткнулся, так дел поднакопилось. А пока садись и изволь ждать, они скоро придут, – комендант отложил листы и с удовольствием потянулся.

– Кто, они? – потянула время Мэрган, которой не слишком хотелось портить одежду о грязное, покрытое подозрительными пятнами дерево.

– Святые братья. Тебе одной туда верная смерть пойти. Черный Повар, он знаешь ли шутить не будет.

– Кто?

– Черный Повар.

– Это прозвище?

– Что? Какое прозвище? Неужто ты могла ничего не слышать о нем?

– Ни единого слова. Я с границы, туда слухи доходят медленно.

– Ничего себе слухи. Да у нас какое столетие тут такое творится, а ты не слышала… – комендант вздохнул, видимо думая с чего начать свой рассказ, и наконец после долгих кашляний в кулак, поведал: