Сотая казнь

Был у герцога Лиса давным-давно повар, да не у нынешнего, а у Лиса Первого, что династию основал. Ну был и был, что с того, да вот только своему ремеслу всю жизнь отдал. Сам поесть не мог, пока господ не накормит, даже спал он на своей кухне с котлами в обнимку. И все на этого повара нарадоваться не могли, и вся прислуга у него вышколена и готовит он год от года все лучше, и гости уж простого пира у герцога ждали сильнее чем Рождества. Что творил! Пряности из-за южных стран заказывал, корабли ему из-за морей животины везли не счесть, павлиньи ножки герцог уже собакам бросал… А повар готовит и готовит… Все лучше и лучше…

И все бы хорошо было, да вот однажды город наш враги пожгли подчистую, все кто спасся те у герцога в замке укрылись, да замок тот сразу ж враг и осадил, мало ему было богатств из разоренного Норнберга… Да не просто осадил, а на целый год. Страшная говорят пора была. Все что на четырех ногах, все поели, траву и ту в котелках варили. Герцог исхудал весь.

И вот тогда, когда под стенами уже год стоял лагерь врага, а снаряды требушетов выбивали камни из стен, настал день двадцатой годовщины восшествия герцога на престол. Что ни говори, осада осадой, голод голодом, а отметить надо.

Пригласил герцог повара и говорит так мол и так, запасов и нет почти, но уж что-нибудь сварганить изволь, а повар то и рад, наконец смог к любимой работе вернуться. Взял пару-тройку стряпух да и заперся на кухне, три дня не выходя прочь… И надо сказать справился отменно.

Был пир! Самый настоящий пир. Сам герцог, что недавно по пустым закромам ходил, удивлялся откуда столько еды да еще такой аппетитной изыскалось. Мяса такого вкусного отродясь даже король не вкушал, ливер, что на языке тает, паштет из печени пальчики оближешь, почки рубленные, сосиски отменные. В который раз самого себя повар превзошел.

Ну а вот когда пир закончился и слуги отправились спать, тут и заметили, что все стряпухи, что повару готовить помогали делись куда-то.. Ну а когда еще и мусор кухонный осмотрели…

В общем герцог, когда его наконец перестало выворачивать наизнанку рассвирепел не на шутку и сам засунул любимого повара в котел, залил маслом да и велел варить на самом медленном огне, да крышку не прикрывать, чтоб неровен час не задохнулся.

Повар говорят еще долго в том котле плакал, пока масло закипало, да ладно бы к милости взывал, просил все зелени нарезать туда и овощей, целый рецепт озвучить успел. В общем насилу его сварили.

Все б хорошо, но только душа его говорят попала прямо пред очи темные, Люциферовы. Столь тому понравились дела повара, что он обратил его в демона, в лютую тварь в насмешку имеющую облик обычного человека и вновь отправил на землю.

Из года в год созданье тьмы вредит людскому роду всеми своими силами. Но раз в двадцать лет, в февраль високосного года, а именно тогда повар тот пир злосчастный и устроил, демон занимается особой забавой. Каждую третью ночь он выходит на охоту, отлавливая себе девушек. И из каждой пойманной что-то да вырезает. Сердце, печень… Чтоб потом самому Люциферу трапезу из этого приготовить. Вот такая история, которой нет конца уже три столетья…

– Это же сколько же девушек он убил? – Мэрган попыталась сосчитать, но сбилась.

– Очень много, поверь. На охоте он необязательно убивал одну девушку. Порой счет жертв доходил до четырех за ночь. Демон очень придирчив к тому материалу который нужно извлечь.

– И что этот маг действительно Черный Повар? – Мэрган поежилась вспомнив, что на дворе сейчас как раз стоит февраль. И год как назло високосный.

– Тихо ты! – комендант вздрогнул судорожно оглядываясь на дверь, – Церковь колдуна обвинила. А ты знаешь что с теми делают, кто в решениях церкви сомневается?

– Знаю и даже представь себе не один раз принимала в этом участие.

– А ну да… Забыл с кем говорю. Ну в общем не знаю я демон он или нет… Герцог то своей рукой указ о казни подписывал, а он человек справедливый, – последние слова комендант почти прокричал, ибо дверь в его кабинете была довольно толстой, после чего вновь перешел на шепот, – А с другой стороны убийства то после ареста чернокнижника не прекратились. Но ведь я разумею, коль он демон, то что ему стоит ночью, когда ослабеют святые оковы на его теле, покинуть темницу для своих мерзких дел. А потом под утро вернуться обратно. Он то думает что в тюрьме ему безопасней всего. Вон сколько месяцев с его ареста прошло, а дураков ему голову рубить так и не нашлось до этого дня. Ой… – комендант сконфузился и примолк.

К счастью его выручила открывшаяся дверь, пропустившая троих немолодых мужчин. Двое были похожи как братья и носили белые рясы. В руках они держали короткие посохи с острыми окованными железом концами. Третий вошедший, постарше и посуровей лицом, тоже был в такой же рясе, но повязка зеленого цвета – официального цвета инквизиции, отлично давала понять кто перед Мэрган.

– Ну наконец-то. Наконец-то, – инквизитор довольно потер руки, – А я то думал, что он успеет сгнить в застенках, до того как город предоставит палача.