Сотканный мир

– Ты не понимаешь. Даже Семейства не знают, как работает Станок, хоть они и создали его. Это великая тайна.

– Нетникаких тайн. Во всяком случае, для меня. Я хочу, чтобы ты это поняла.

– Ты только человек, Шэдвелл. Твои претензии просто смешны.

– Заткнись. – Шэдвелл...

– Заткнись! – рявкнул он и повернулся к ней. – Мне надоела твоя осторожность. Я завладел Фугой.

– Мы.

–Ладно, мы. Что ты хочешь за свою помощь?

– Ты знаешь, что я хочу. Чтобы они умерли. Умерли немедленно.

Он улыбнулся. Потом медленно выговорил то, что давно хотел сказать:

– Этого не будет.

– Тогда зачем мы гонялись за ними все эти годы? Ты хотел прибыли, а я – отомстить.

– Все изменилось.

– Теперь ты хочешь править ими?

– Я хочу большего. Я хочу заглянуть в Круговерть и узнать, каково быть Богом.

– Я убью тебя.

– Сомневаюсь. Я никогда не был сильнее, чем сейчас.

– Там, в подвале, ты сказал, что мы покончим с ними вместе.

–Я солгал, – беззаботно откликнулся Шэдвелл. – Ты ведь хотела это услышать. А теперь ты мне надоела. Когда я стану Богом, у меня будут другие женщины.

– Богом? —она скривилась. – Ты торгаш, Шэдвелл. Грязный маленький торгаш. Богиней была я.

– Да, я видел твоих поклонников. Болван-священник и кучка евнухов.

– Я не позволю обманывать себя, Шэдвелл, – она шла к нему. – Никому не позволю.

Он долго и кропотливо готовился к этому моменту, лишая ее союзников и подготавливая собственные средства защиты. Но у нее оставался менструм. Этого было достаточно. Он увидел ее глаза, и ему захотелось бежать.

Вместо этого он подошел и погладил ее по лицу, ощущая под рукой ожившие рубцы.

– Ты ведь не хочешь убить меня?

– Я сказала, что не позволю себя обманывать.

– Но я всего лишь Кукушонок. Ты знаешь, какие мы хрупкие.

Он продолжал гладить ее, зная, как ей ненавистны его прикосновения. В былые времена она сожгла бы ему руку. Но теперь Мамаша умерла, Ведьма была беспомощна, и некогда могучая Колдунья ослабела и устала. Они оба знали это.

– Ты так долго обуздывала меня, дорогая, все эти годы.

– Мы вместе.

– Нет, – поправил он ее мягко, как ребенка. – Ты использовала меня, потому что не могла сама действовать среди Кукушат. Не перебивай! – прикрикнул он, заметив, что она хочет что-то сказать. – Ты всегда презирала меня, я знаю. А я всегда мечтал дотронуться до тебя.

– Ты и сейчас об этом мечтаешь?

– Когда-то, – продолжал он задумчиво, – я отдал бы жизнь за возможность вот так сдавить твое горло, – его пальцы чуть сжались, – или потрогать тебя вот здесь.

Другая его рука нащупала ее грудь.

– Прекрати, – сказала она почти умоляюще.

– Магдалена мертва. Кто теперь будет рожать детей? Старая сволочь бесплодна. Так что это будешь ты, моя дорогая. Хватит тебе беречь свою драгоценную дыру.

Тут она отшвырнула его от себя и могла бы убить, но вовремя сдержалась. В ее глазах плясал огонь. Но у него были способы обуздать ее. Хватит, больше он не позволит командовать собой. Он начал торопливо называть имена, записанные несколько часов назад йод ее диктовку:

– Соуза! Крошка! Ангел! Кусок! Анна!

Отродья поспешили на зов, карабкаясь по лестнице. Они уже не были теми жалкими, полупризрачными созданиями, которых родила Магдалена. Шэдвелл позаботился о том, чтобы откормить их и приучить к крови.

Огонь в глазах Иммаколаты погас. Она обернулась к двери.

– Ты отдала их мне, – напомнил он.

Они ворвались в дверь, издавая зловоние засохшей крови и падали.

– Я их прикармливал, – сообщил Шэдвелл. – Теперь они слушаются только меня.

Он цокнул языком, и твари поползли к нему, протягивая руки, ноги и щупальца.

– Попробуй мне навредить, и они сделают тебе больно.

Тут он понял, что Иммаколата позвала на подмогу Ведьму. Та висела в воздухе за левым плечом сестры.

– Оставь его, – услышал он ее шепот. Он не думал, что Колдунья послушается, но она только плюнула ему под ноги и повернулась, чтобы уйти. Он даже не думал, что победа будет такой легкой. Она в самом деле сильно ослабела.

Ближайшая к ней тварь завыла от разочарования. Он нагнулся к ней, успокаивая, и тут Ведьма рванулась к нему, разинув пасть, вдруг наполнившуюся острыми, как бритва, клыками.

Иммаколата повернулась; менструм рвался из ее глаз.

Он закричал, призывая на помощь тварей, но Ведьма уже отшвырнула его к стене, готовясь вонзить когти в его сердце.

Спас его пиджак, который она не смогла разорвать сразу. В следующий момент отродья уже накинулись на нее и оттащили прочь. Она была их теткой и учила их безумию и мраку. Может быть, поэтому она так немилосердно разорвали ее в клочья.

– Останови их! —кричала Иммаколата.

Шэдвелл изучал дыры в пиджаке. Еще немного – и когти старухи вонзились бы ему в сердце.

– Останови их! Прошу тебя!

– Она все равно уже мертвая. Пусть позабавятся.

Иммаколата устремилась на помощь сестре, но дорогу ей преградила одна из тварей с белыми глазами глубоководной рыбы и узким, как порез, ртом. Струя менструма, проделавшая дыру в ее боку, казалось, ничуть не беспокоила ее.

Шэдвелл смотрел на все это без особого беспокойства. Он знал, что они закончат работу. Такие мелочи, как раны, их не пугали.