Сотник

Вскоре цепи с рук и ног пали, а товарищи предстали перед Карповым. Это был самый настоящий костяк его сотни. Парни, проверенные в боях и верящие ему. И это была еще одна причина, отчего Иван решил прихватить их с собой. Выжить в этом мире в одиночку — задачка непростая. И если рядом есть надежное плечо, это дорогого стоит.

— Братцы, вы только верьте мне. Взяли меня по оговору. Да так уж случилось, что и вас приписали к тому делу.

— А к какому делу-то, Иван Архипович? — задал вопрос Артем.

Полусотенный по молчаливому уговору, ну и в силу привычки к субординации, стоял в первом ряду. Пыточная хотя и казалась просторной, при таком количестве народу выказала свою тесноту. А и то, немалую ее часть занимали всевозможные механизмы, потребные для дознания.

Отчего он собрал всех тут? А где еще-то. Не в коридоре же, в самом-то деле. Там звуки раздаются достаточно далеко. Эдак углядит кто, что народ в побег подался, и поднимет шумиху. Причины могут быть самыми разными. Кто-то понадеется в обмен за такую услугу получить милость. Другой просто выставит условие непременно взять его с собой. Да мало ли. Словом, не стоит дразнить узников.

— То я после расскажу, — покачав головой, ответил полусотенному Иван. — Сейчас же просто знайте: если останетесь, то дыбы вам не миновать, не глядите, что в железо закован был я один. Но если кто мне не верит, может остаться.

Иван поочередно осмотрел всех парней, большинство из которых едва угадывались в неровном свете единственного фонаря.

— И куда мы, Иван Архипович? — поинтересовался один из парней, Игорь.

Никакого сомнения. Только любопытство. Этот хотя и был из первого десятка, тем не менее не рос с Иваном вместе. Появился он в его жизни уже в бытность стрельцом. Но Игорь прошел с Карповым весь боевой путь от Урала до Крыма, а потому верил своему командиру.

— Со мной не пропадете. Просто поверьте мне, братцы.

Пыточная тут же наполнилась приглушенным гулом. Мол, верим, чего уж там. Никогда не подводил, из любой передряги вынимал, жизнью обязаны. Только веди побыстрее отсюда, ибо в застенках не больно-то нравится.

— Артем, — обратился Иван к полусотенному, — помнишь овраг, где мы нашу лесную кузню устраивали?

— Помню, конечно.

— Выводи людей туда. Чай, лазы и проломы в стенах еще не позабыли. Ждите меня там. Никуда нос не высовывайте. Гришка.

— Я, господин сотник.

— Ты у нас самый лучший по части скрытности. Так что укроешь стоянку, чтобы с собаками не сыскали.

— Сделаю.

— Я приду уже следующей ночью. Приду, что бы ни случилось. А потом мы уйдем. Куда? Пока не знаю. Знаю одно — в московских землях нам покоя не будет. Ну да ничего, не пропадем. Жить станем еще лучше прежнего. Это я вам крепко обещаю.

Сам побег прошел как-то буднично и совсем тихо. Всего потребовалось оглоушить четверых караульных, которые без опаски допустили к себе Емелю и Бориса. Правда, только двое из них оказались в тулупах. Поэтому озаботились тем, чтобы занести связанных стражников в здание. Не нужен Ивану кровавый след, тянущийся за ним.

Едва покинули территорию острога, как тут же разошлись. Иван с Емелей и Борисом двинулись к дворцу Хованских, что в Китай-городе. Стрельцы же направились в северо-восточном направлении. Имелся там участок с полуобвалившейся стеной, вполне пригодный для преодоления. Потом к уже хорошо знакомому лазу в стене Белого города, где приголубили иезуитов. И дальше пустырями Земляного города и за его пределы.

Дворец встретил их темными провалами окон и полной тишиной. Даже сторожевых псов не спустили. Впрочем, с появлением трех гостей все изменилось. Как только они скрылись в подвале дворца, четвероногие сторожа тут же выскользнули из псарни, тихо поскуливая от удовольствия.

А и то. Сколько можно измываться. Они уж привыкли с наступлением темноты бегать на воле. А тут полночи пришлось провести в тесных вольерах. Поэтому когда вскоре по улице начали двигаться группы отчего-то всполошившихся людей, псины, преисполненные чувства долга, облаяли их, ясно показывая, что за чугунную ограду лучше не соваться.

— Ну здравствуй, Ваня, — спустившись в допросную и окидывая его внимательным изучающим взглядом, поздоровалась великая княгиня.

— И тебе здравия, Ирина Васильевна, — кланяясь, ответил он ей. — Твоими стараниями?

— Моими.

— И как?

— Да просто все. Когда поняла, что Николая не переубедить, взяла за холку твоего Кузьму и предложила по доброй воле помочь его благодетелю. Ну а тому и деваться было некуда.

— Так-таки и некуда? А ну как в ноги государю упал бы?

— И какой ему с того прок? То-то и оно. И потом, коли я его на дело подряжаю, знать, и не такое уж это преступление. Просто болтать лишнего не надо.

— Ясно.

Действительно ясно. Глупого вопроса, к чему ей это все, Иван задавать не стал. И так понятно. Любит она его. Да, оставила, да, вышла замуж за другого, да, как та Татьяна у Пушкина, будет век ему верна. Но Ивана любит по-прежнему.

— Спасибо тебе, Ирина.

— Не благодари. Потому как не за что. Придется тебе посидеть тут несколько дней. А потом уж, когда шум поутихнет, выберешься за город.