Сотник

Эти же двое под наблюдением у Кузьмы. Точнее, один. Де Атталь отправился в поход. Доктор же остался при Голицыне. Еще и этот ярый западник. Сейчас в Москве за голову. Номинальную такую. Не мог Николай вместо себя поставить тетку. Не пристало женщинам официально занимать такое положение. Ну да боярину строго-настрого наказано, с кем советоваться. Правда, от этого он вовсе не становится фигурой, лишенной всяческого веса…

Закончив потягиваться, Иван посмотрел, как обстоят дела у сотни. Все нормально. Уж за три-то недели в пути успели поднатореть. Пара серьезных плотов с обозными повозками и лошадьми уже причаливала к покатому берегу. Чему усиленно помогали стрельцы на больших каноэ.

Ну вот нравилось Ивану это легкое и маневренное суденышко, обшитое берестой. Одно только непонятно. Отчего русские, столь любящие это дерево и ассоциирующие его с родиной, до такого так и не додумались? Подумать только, лодка, которую с легкостью переносят четверо мужчин, способна выдержать два десятка стрельцов со всей воинской справой и запасом продовольствия.

Оно, конечно, можно было заказать и обычные струги, но Иван прекрасно знал, что устье Дона изобилует различным протоками. Мало ли как все обернется. А так у них под рукой всегда найдется водный транспорт, который можно без труда передислоцировать по суше хоть за несколько километров. Кстати, ничто не мешает использовать их в тихую погоду и на море. Как вариант.

Ну и наконец, эти каноэ не стоили Ивану ни копейки. Все силами стрельцов. Лодки же пришлось бы оплачивать из своего кармана. Не сказать, что он прижимист или не готов вкладываться для получения результата. Совсем даже наоборот, он-то как раз вложился. А у них еще и Карповка с ее рудником и заводами. Словом, в настоящий момент денег у семьи практически не оставалось.

— Ты только глянь, Захар, какие молодцы. А лодчонки-то у них какие забавные. Вот так опрокинутся — и искупаются в водице.

Обернувшись на голос, Иван заметил двух верховых казаков. Одному, тому самому, что заговорил, было лет шестьдесят, но крепок, что твой дуб. А еще, пожалуй, гибок, словно ива. Из-под лихо заломленной шапки выбивается черный чуб, на лице черная же окладистая борода с проседью. Одет богато. Даже где-то вычурно.

— Ну, то ничего страшного, Фрол Минаевич. Нынче потеплело рано. Май на дворе. Глядишь, не поморозят себе хозяйство-то, — с хохотком ответил ему второй.

Этому лет под сорок. Но в остальном сильно походит на своего старшего товарища. Разве что еще в левом ухе серьга с блестящим на солнце самоцветом. И у обоих рожи ну чисто бандитские.

— Ты за наше хозяйство не переживай, казак, — покончив с осмотром, спокойно ответил Иван.

— О! Ты глянь, а этот молодой не тушуется, — заелозив в седле, азартно произнес Захар.

— Так ить, видать, папка сотником его сделал, он и думает, что враз великим воином стал, — с явной издевкой отозвался Фрол Минаевич.

— Сотенный, — с ухмылкой поправил Карпов.

— Ась? — притворяясь глухим и прикладывая открытую ладонь к уху, переспросил Фрол Минаевич.

— Я говорю, не сотник я, а сотенный. Разница-то тебе ведома, папаша?

— Ты за словесами-то следи, — нахмурился казак.

— Так и ты приглядывай, — раздался недовольный голос подходящего к ним Фрола.

Ага. Казак казака видит издалека. Пусть Копытов и обряжен в стрелецкий кафтан, но породу заметно сразу. Какую породу? Да разбойничью. Она во всем сквозит, и во взгляде, и в походке, и в осанке, и в манере говорить.

— Ты что это в чужое платье обрядился? — тут же спросил Фрол Минаевич.

— А мне с тем сотенным, коего ты за мальца почитаешь, сподручно в рубку идти.

— Знатный рубака?

— Хреновый, — тут же был вынужден признать казак. — Но котелок у него варит, и стрельцов выучил так, что сотня против тысячи стоит не шелохнется.

— О как. Уж не измайловцы ли, часом? — искренне удивился Фрол Минаевич.

— Они самые и есть, — подтвердил Копытов.

Ну да, все так. Поди разбери, кто они, коли обряжены не в парадные кафтаны, а в обычные серые, что для похода куда удобнее. Нет, дело не в маскировке. Тут до этого не додумались. Наоборот, стараются выделиться. Просто серый — он не такой маркий, вот и все.

— Ну-у, Захар, грош нам цена, коль скоро не смекнули, что за чудо-богатырей к нам прибило, — продолжал потешаться Фрол Минаевич.

— Злой ты человек, атаман, — вздохнул Карпов. — Иль на Дону уж не русские проживают и гостеприимство тут неведомо?

— Ишь каков. Откуда узнал, что я атаман?

— Так ведь ехать в гости и не знать хозяина — это ж кем надо быть-то?

— А я тебя в гости не звал.

— Так и турок нас не звал, а мы вот они.

— Поди, еще и про турок все знаешь?

— Ну, всего я и про тебя не ведаю. А вот о турках, надеюсь, ты мне расскажешь. Потому как у меня до них дельце есть.

— А не секрет, какое?

— Не. Не секрет. Хочу сотником прозываться.

— А сотенный, стало быть, тебе не по нутру? В дворяне хочется?

— Ну так ить всегда хочется большего, чем есть.

— И к тому готов шагать по стрелецким косточкам.