Сотник

Выпустив по дюжине мин, артиллеристы прекратили обстрел. Не хватало еще накрыть своих же. Каноэ успели скользнуть в ров и вскоре оказались прикрыты со стороны второй башни холмом. Даже если тамошние канониры наконец разродятся, достать атакующих они уже не смогут. Ну, по крайней мере, пока те не окажутся наверху.

Едва только причалили к крутому скату искусственного холма, как тут же полетели крючья, закрепившиеся за плетни стен. Несколько секунд, и стрельцы побежали вверх, подтягиваясь за веревки. Одновременно с этим во двор полетело с дюжину гранат, отозвавшихся гулкими хлопками разрывов. Атакующих их осколки не достанут, зато смогут загнать в башню турок, если таковые еще остались во дворе.

Штурмовики взирают на атаку с толикой сожаления. Им сейчас вперед ходу нет. Хорошо как противник поспешит укрыться в башне. А если займет оборону снаружи? Выучка же и экипировка этих парней предоставляют им несомненное преимущество только при взятии зданий. В открытом бою они немногим лучше обычных стрельцов. А то еще и уступят из-за своей неповоротливости.

Атаман Минаев вместе со своим подручным Захаром все время держался рядом с Иваном. Он не пожелал оставлять измайловцев и сейчас примечал все происходящее вокруг. А тут столько всего странного. Начиная вот с этого обстрела и заканчивая снаряжением самого сотенного, офицеров и десятка стрельцов.

Он сильно удивился, когда заметил, как Иван облачается в нечто, сильно походящее на бригантину. Доспехи уже давно не в чести. Вот с тех пор как появился огненный бой, так постепенно броня и сошла на нет. Конечно, тех, кто еще напяливает на себя кирасу, хватает. И она порой даже спасает жизнь. Но это только если от клинка, стрелы или пули на излете.

Правда, особо рассчитывать на последнее не приходится. Палят-то зачастую не далее семидесяти шагов. А на таком расстоянии кираса остановит разве что выстрел из пистоля. Хм. Из него, впрочем, бьют не далее двадцати шагов. И снова кираса бесполезна. Словом, тяжесть это лишняя и неудобство.

Когда оказались во дворе, сразу же стало трудно дышать от заполнившего все вокруг дыма. Ну и к домам лучше не приближаться. Потому как те жаром так и пышут. А еще всюду летают искры, того и гляди, одежда на тебе займется пламенем.

— Ну, Архипыч, вы даете! — изумленно озираясь по сторонам, уважительно восхитился атаман.

Мало того что все мазанки полыхали жарким пламенем, так еще и бомбами народу посекло десятка три, никак не меньше. Отовсюду слышатся стенания и проклятия. Стрельцы без лишних слов, деловито, словно выполняя рутинную работу, тычут штыками всех попавшихся на пути. Нечего оставлять за собой недобитого противника. Вот так пожалеешь, а там и прилетит в спину гостинец. А ведь еще и с пожарищ тянет смрадом паленого мяса. И о причине гадать не приходится. Там сейчас поджариваются тела павших.

Если бы у турок были отрыты траншеи, то наверняка жертв было бы меньше. А так мины, залетавшие за стены, выкашивали народ, что твоя коса. Кому не повезло, те легли во дворе, кто оказался пошустрее, успел забежать в башню.

Вообще, конечно, удачно получилось накрыть цель, чего уж там. Признаться, Иван сомневался, что выйдет без пристрелки. Но рассчитывая в самом начале нанести серьезные потери, он решил рискнуть и приказал сразу же приступать к массированному обстрелу. Получится у них взять вторую каланчу или нет, неизвестно, но уж одну-то захватить надо непременно.

— Погоди, Фрол Минаевич, то ли еще будет, — бросил Иван и тут же начал раздавать команды: — Полусотенные, взять под прицел бойницы и варницы![6] И чтобы ни одна зараза мне носу не высунула.

Тут же послышались дублирующие команды. Стрельцы начали распределяться по периметру, и практически сразу раздались разрозненные выстрелы. Нередко они сопровождались криками боли и проклятиями из-за стен. В бойницы первого этажа полетели гранаты, а следом раздались глухие разрывы и громкие стенания.

Вскоре пальба прекратилась. Число смельчаков, готовых рискнуть и показаться для выстрела в проемах бойниц, резко уменьшилось. Пару раз турки пробовали подбросить русским подарочек в виде гранат, но безуспешно. Нет, если бы нашелся храбрец, который бы поджег короткий фитиль или дал тому по большей части прогореть, то бед они еще наделать могли бы.

Вот только янычары брали в руки гранаты, как ядовитую змею. И едва загорался фитиль, как они стремились поскорее избавиться от опасного снаряда. Стрельцов же вид гранаты с горящим фитилем ничуть не пугал. Велика сила тренировки. Подхватить чугунный шар да забросить за ограду, вот и вся недолга.

— Ну что, атаман, не забыл еще турецкий? — спросил Иван.

— Я-то не забыл. Да только без надобности то. На этой каланче буюк-баши[7] Али, этот на русском лопочет споро, — пояснил Минаев.

— Ага. Вот, значит, как. Ну спасибо. — А потом закричал: — Буюк-баши, с тобой говорит сотенный Измайловской стрелецкой сотни Карпов! Предлагаю тебе сдать башню и покинуть ее пределы вместе со своими солдатами и оружием.

— Я не сдам башню, гяур, — послышался голос с верхнего яруса.