Сотник

— Княгиня Агафья Владимировна, разумеется, будет вас расспрашивать о Ратном, о воинской школе, обо мне, о воеводе Погорынском… и о прочем всяком. На вопросы велю отвечать коротко и ясно, если чего-то не знаете, так сразу и говорить, а не выкручиваться и не врать… — Мишка немного подумал и добавил: — Если вам покажется, что она спрашивает о том, о чем ей знать не надо, отговаривайтесь незнанием и отсылайте ко мне. Ясно?

— Так точно, господин сотник!

Ответ прозвучал менее уверенно: близнецы явно не представляли себе, чего именно княгине знать не надлежит. Подробно их на сей счет инструктировать Мишка и не собирался — пускай изображают таинственность, как получится; дают Агафье лишний повод пообщаться с бояричем. Созданный имидж надо укреплять: мало ли что княгиня себе навоображает, а каждый новый разговор — способ этот самый имидж поддержать или подправить при нужде, то есть то самое управленческое воздействие, которым корректируют процесс управления после получения сигналов от объекта по обратной связи.

— Артемий, сейчас снова пойдешь в дом и скажешь княгине, что один из них все время будет там, где она укажет. Для услуг.

— Слушаюсь…

— Погоди! — Мишка увидел у Дмитрия в руке туесок и вспомнил, что хотел угостить детишек. — Поговори еще, если не с самой княгиней, то с кем-нибудь из нянек. Их же наверняка из дому не выпускали да заставляли тихо сидеть, а детишкам побегать охота, пошуметь… ну понимаешь.

— Угу.

— Вот и предложи детишек погулять вывести. Тут теперь безопасно, да и мы присмотрим. И спроси насчет одежды, а то их по самой жаре захватили, а сейчас уже холодает. Еще узнай, как у них с едой, вернее, скажи, что как все приготовим, так их в первую очередь и покормим. Ну и, может быть, им еще чего-то нужно, пусть скажет. И… сам там сообрази, если я чего забыл.

— Тут вот Мотька меду для детишек, как ты велел…

— Вижу. Потом. Ступай.

— Слушаюсь, господин сотник.

Мишка огляделся: отроков возле дома совсем немного и все при деле, трупы и пленных куда-то убрали, коней тоже не видно…

— Мить, как тут у нас дела?

— Дозоры расставлены, еду готовят там, — Дмитрий махнул рукой в сторону леса, — решили на всякий случай не дымить. Коней отвели на водопой… У берега пошарили, ну, мало ли что, верши нашли, так что уха будет. Пленный… тот, что в одеже разрезанной…

— Да, помню.

— Он ляхом оказался, и, похоже, не из простых, мы его связали, а так без тебя не допрашивали. Егор… — Дмитрий запнулся, — Егоров десяток и Роська с нашими еще не вернулись, но скоро будут — гонца прислали. Кроме Егора еще двое раненых и один расшибся — с коня упал.

— Раненые тяжелые?

— Не знаю, привезут — увидим.

— А Мотька как?

— Вроде бы нос сломан… повезло.

— Как это повезло? — удивился Мишка. — Ничего себе везенье!

— Так это, наставник Алексей показывал, что если вот так, чуть снизу в нос ударить, то и насмерть можно.

— А-а! Ну, тогда да, можно сказать, что и повезло. Давай, Мить, ты тут командуй дальше, а я вон на завалинке посижу — подумать надо.

— Слушаюсь, гос…

— Да ладно тебе… не в строю.

— Хорошо, я велю, чтобы тебя не беспокоили.

— Угу…

Мишка сел, откинулся на стену дома, поскреб кольчугой по бревнам — как бык о забор почесался, и прикрыл глаза. Разговор с Агафьей дался ему гораздо большими усилиями, чем со Всеволодом. Все-таки быть "мальчишкой со стариковскими глазами" ему привычнее, чем изображать бурлящего гормонами и эмоциями пацана. Результат тоже особо не радовал — нет, злости в княгине он, похоже, не вызвал, но вот раздражение наверняка, да и осадочек у нее останется.

Но хороший управленец и свои промахи сможет к выгоде использовать: слишком восторженные отзывы жены о спасшем ее отроке и его пацанах князя только насторожили бы. Вот начнут в дороге сиятельные супруги мнениями о нем обмениваться, языки обобьют, и выяснится, что мнения-то эти крайне противоречивые, а кое в чем так и вовсе разнонаправленные. Да и отношение к нему у обоих сложилось, мягко говоря, настороженное. Правда, необходимо учитывать, что пора паркетных генералов и лизоблюдов наступит гораздо позже, сейчас властителям нужно иное: пока что время пассионариев, а у них свои приоритеты.

Нет, послушные и услужливые, готовые пресмыкаться, всегда найдут себе теплое местечко при сильных мира сего. Яркий тому пример — боярин Гоголь и Веселуха. Один боярин, муж приближенной к княгине боярыни Соломонии, но это — его потолок и большего такой никогда не добьется, просто потому что добиваться желаемого не хватает ни силы воли, ни ума. Зато второй наверняка неудобен, наверняка дерзок, но детей и вообще все дела в Городно после Соломы князь именно на него оставил.