Сотник

– Кто твой супруг – я ведаю. И его нежелание сие объявлять народу я понимаю. Но кто ты в летописях не пишут.

– Я Марфа. Именно этим именем меня кличут. Почто тебе другое имя?

– Не хочешь говорить?

– Государь, – тяжело вздохнула молодая женщина. – Не все вещи можно говорить. Моя жизнь здесь. Моя судьба – быть верной супругой твоего преданного слуги, что живота своего за тебя не пожалеет. А все иное – не важно.

– Ошибаешься. Важно. Вопрос о супруге твоем обсуждают на Поместном Соборе.

– Это плохо.

– Ты ведаешь, что это такое?

– Разумеется. О том все православные ведают.

– Но не все понимают, что это плохо. Проклятье! Почему ты упорствуешь?

– Повторюсь, Государь, не все я могу говорить. Да и супруг мой.

– Так ты признаешься?

– Ты и так видишь, что мы другие. Молю, не мучай нас расспросами. И, если это будет в твоих силах, избавь супруга моего от признания на Соборе.

Царь замолчал.

И крепко задумался.

Мозаика в его голове собралась в единую картинку. Намеки этой женщины навели его на мысль о то, что одним из условий освобождения из ада было молчание. Они должны были жить новую жизнь, не пытаясь продолжить давно законченную старую. Оттого они оба и открещиваются от признаний и былого положения.

– Скажи мне забытое имя, – наконец спросил он после очень долгой паузы, в течение которой сверлил ее глазами. Невольно. Он просто так думал. Марфа же стояла перед ним потупившись, прикидываясь скромницей. – Просто имя. И я более не буду терзать расспросами о том, что не должно знать, ни тебя, ни твоего мужа. Это ты сделать можешь?

– Алиса, – произнесла она. – Так звали ту несчастную.

– Ту несчастную? – удивился Царь. Но осекся. И кивнул, прижав указательный палец к губам, давая тем самым понять, что он выполнит свое обещание.

Они постояли. Помолчали. Наконец Государь спросил, меняя тему:

– А как строится крепость? У вас есть мастер, что заведует всем?

– Увы, – развела она руками. – Приходится мне за всем присматривать.

– А ты разбираешься в строительстве крепостей?

– Супруг дал мне чертеж крепости. Объяснил, как им пользовался. И научил проверять работу других. Это несложно. Благо, что стройка идет медленно.

– Не сложно?

– Если Государь изволит, я покажу и объясню.

– Государь изволит, – кивнул Иоанн Васильевич, едва заметно улыбнулся. Ему действительно было интересно узнать, как столь важное и сложное дело Андрей доверил женщине…

Глава 3

1555 год, 15 июля, Стамбул[60]

Султан сидел и хмуро смотрел на целую «батарею» людей, с виноватым видом стоящих перед ним. Склонив голову и уставившись в пол. Он уже знал о том, что хан разбит. И слухи, которая «в клювике» принесла птичка, совсем не радовали. Однако слухи слухами. И ему очень хотелось узнать, что же там такого на самом деле произошло, что довольно крупная армия крымского хана повернула обратно? И, само собой, ему хотелось узнать, какую в этой всей истории сыграл пресловутый белый волк, о котором опять кричали крымчаки как о колдуне.

– Ты, – указал он на командира артиллерии, посланной в помощь хану. – Рассказывай.

– Мы шли обычным порядком, заведенным у этих дикарей, когда узнали, что на наш обоз напали. Хан отправил против нападающих лишь малый отряд. И его разбили. Когда же он развернул всю армию, чтобы отбить обоз, оказалось, что он уже ушел далеко. А путь нам преграждает небольшое войско, вставшее крепкой обороной.

– Из-за этого ты потерял мою артиллерию?

– Нет, – не поднимая головы ответил командир. – В одну из ночей эти воины совершили вылазку. Они оделись как татары и прошли беспрепятственно прямо к нашему расположению. Где и напали на пушкарей, начав их резать. В это время Белый волк поджог юрту хана и посеял панику из-за которой войско все совершенно расстроилось и обратилось в бегство. Татары отняли у нас лошадей. Так что мне пришлось оставить твои орудия, о Великий.

– Прямо вот так отняли?

– Обоза их лишили. Поэтому они взяли лошадей, чтобы было чем при отступлении питаться.

– А как вы сюда сумели добраться?

– Не все татары так себя вели. Нам оказали помощь. И даже вернули часть лошадей, наказав виновников. Но было уже поздно.

– Ясно, – кивнул султан. – А ты, что скажешь? – спросил он у главы отряда янычар.

– Я выполнял приказы хана, как ты и приказывал мне о Великий. Вверенные мне люди попытались взять укрепления неверных. Но понеся большие потери, отошли. Ночью мы пытались преследовать их и вновь атаковали их укрепления, надеясь, что беспорядок вылазки принесет нам успех. Но тщетно. Белый волк все предусмотрел и при попытке преодолеть брод нас вновь обстреляли. И мы, понеся значительные потери, отошли.

– Большие потери?

– За два боя пала половина твоих верных слуг. Свои укрепления Белый волк поставил очень разумно. Если бы мы смогли их добро обстрелять из орудий, то без всякого сомнения, взяли бы. Однако обоз был утрачен и стрелять твои пушкари не могли. Не чем. Они сделали всего по дюжине выстрелов, чего оказалось совершенно недостаточно.

– Недостаточно? Что же он там такое соорудил?