Сотник

Строго говоря идея «Москва — Третий Рим» поначалу носила строго религиозный характер. И оформилась в политическую концепцию только во времена Александра II. Но ведь Андрей ее знал и кратко изложил Царю во время той приватной беседы. И концепция эта легла на до крайности благодатную почву. Для Иоанна Васильевича сии слова оказались чрезвычайно важны и нашли самый живой отклик. Не сразу. По своему обыкновению он долго все обдумывал и прикидывал. Советовался с супругой и самыми верными, доверенными людьми. И только все взвесив, начал действовать.

— А посему, — продолжил Государь, — призываю епископов наших собраться и утвердить Патриаршество. Ибо одни мы — православные — остались во всем мире. И без устроения церковного негоже нам жить далее…

Что и было незамедлительно сделано. Так как готовились к этому. Сразу, как стало понятно — Москва на стороне Царя и не поддержит решение Вселенского Собора. И бумаги все подготовили. И с иерархами все обговорили, которые сидели в Москве уже который месяц, будучи созванные еще Макарием для решения иных вопросов.

Патриархом избрали Сильвестра. Единогласно.

Ибо Макарий, не выдержав новости об отлучении, преставился. А иных достаточно ярких фигур, имеющих массовую поддержку населения не имелось. Ведь все иерархи помнили о том, как Сильвестр со своими подельниками сумел завести толпу и едва ли не взял кремль…

— Боже, что же мы творим? — тихо прошептал Иоанн Васильевич вечером, когда беседовал по своему обыкновению с супругой своей.

— Всевышний тебе благоволит, милый, — массируя ему шею, произнесла Анастасия. — Иного бы слова Собора сгубили. А тебя напротив — возвысили и укрепили на престоле. Кто теперь посмеет пойти против тебя? Защитника православных и наследника римских царей?

— Ты думаешь?

— И думаю, и чувствую. Да ты и сам видел, как сплотился народ, раздраженный словами эллинов. К тому же, если Сильвестр не обманет, то вскоре в твои руки попадут промыслы соляные да торговля мехами. Что укрепит казну.

— Вряд ли получится их удержать.

— А и не надо. Отдай купцам. И обложи их мытом — по трети с прибытка.

— Как Андрея?

— Андрей… ох… что-то его стало слишком много. Тебе не кажется?

— Если бы не он…

— Постой, — перебила его жена. — Его слова, это просто слова. Ибо Всевышний благоволит тебе. Пусть и его словами.

— И ты хочешь, чтобы я отказал Андрею в моем расположении?

— Нет. Просто будь осторожен. Ты слишком сильно стал ему доверять. А ведь он держится своих интересов, а не твоих…

Сильвестр же, сразу после утверждения его в роли патриарха, начал Поместный сбор для утверждения тех тезисов, которые выдвигал во время волнения. Ну, чтобы два раза не вставать. Да и Царя не злить, ибо он отчетливо понимал, тот поддержал его кандидатуру авансом. А ценность сделки, пусть и заключенной таким странным способом, бывший протопоп уважал особо, ибо был, по сути, купцом в рясе.

Ведь до того, как переехать в Москву и принять приход Благовещенского собора в кремле, Сильвестр жил в Новгороде. И там держал крупную мастерскую, переписывающую книги на продажу. В основном писцы копировали духовную литературу, хотя и иные тексты не игнорировали.

Сын его был крупным торговцем тканей.

Семья же в целом имела большие торговые связи как на Руси, что литовской, что московской, так и среди немцев. Сиречь иноземцев. Например, бургомистр Нарвы вел с ними дела, что в немалой степени поспособствовало ее падению в начале Ливонской войны. Сильвестр сумел договориться. Не только он, конечно, но без него и его связей ничего бы не получилось.

Посему он и взялся самым решительным образом за секуляризацию обширных монастырских владений в интересах знакомых ему купцов. Фактически. Формально то, держась благополучия государевой казны, которой тоже должно было что-то перепасть с этой операции. И очень немаленькое «что-то», грозя увеличить ее ежегодный приход как бы не на четверть. Причем не товарами, а преимущественно звонкой монетой, очень Царю важной и нужной.

А вот про Андрея он «забыл» и не стал поднимать вопрос о нем на Поместном соборе. Ибо теперь он был уже не нужен. Во всяком случае в том ключе, в котором он выступал ранее. Его не осуждали. Его не одобряли. Его вообще не упоминали, старательно игнорируя…

[1] Речь идет о принципе Cuius regio, eius Religio, утвержденном в Священной Римской Империи во время подписания Аугсбургского мира в сентябре 1555 года.

[2] Речь идет о молитве «Отче наш» — самой популярной и, наверное, базовой молитве всех христиан, во всяком случае канонических его ветвей. Она существует в нескольких редакциях. Но фрагмент «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да приидет Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе» по сути неизменен во всех редакциях и языках.

[3] Большинство религиозных реликвий, вроде копья Лонгина или фрагментов креста не попадают даже плюс-минус пять веков при датировке. А нередко отстают и на тысячу лет без всякого зазрения совести, являясь либо подделками, либо подлогом.

Глава 3

1555 год, 16 мая, Тула

Утро.

Туман.

Легкая облачность.