Сотник

— Главная беда помещика в том, что он стоит одной ногой на одной льдине, а второй — на другой. Ему с одной стороны нужно службу тебе служить, а с другой — хозяйством заниматься. И одновременно это очень немногие в силах делать. Посему я бы провел перекройку поместий. Сдвинул бы их все к южным пределам. Да чтобы все вместе.

— Зачем?

— Чтобы можно было организовать их них коллективные хозяйства. Чтобы у них стоял управляющий, присматривающий за селянами и направляющий их. Такой шаг позволил бы собрать рабочие руки в кулак. А на получаемые средства кормить и вооружать поместных воинов, держа их в самой Туле. Так, чтобы при необходимости они могли выступить в поход немедленно. Да и крестьянские души это уберегло бы. Ведь рассеянные маленькими стайками по всей окрестной земле, они представляют лакомую цель для людоловов-степняков. Собранные же в крупные кучи — уже нет. Селить то их можно в укрепленных селищах вроде простого вала с частоколом.

— Тульские земли разорены, — развел руками Царь. — Откуда ты возьмешь людей? Их ведь не хватит для твоих задумок.

— Мне сказывали, что ты уже был в вотчине. А значит видел косилку, сеялку и жатку с плугом. С помощью этих приспособ можно малым количеством рабочих рук делать большую работу.

— А пойдут ли на сие помещики?

— А чего же им не пойти? В Туле им дома поставим. Жить в городе всяко лучше, чем в глуше. Да еще не думать о пропитании да снаряжении воинском денно и нощно. Кто от такого откажется?

— А тот, у кого ты покупал броньки, справиться ли? — поинтересовался Царь.

— Государь, я их не покупал. Я их делал.

— Врешь! Я видел твою кузницу. Мала она.

— Зачем мне тебе врать? Ты видел косилку и сеялку. Неужто ты полагаешь, что я не применил приспособы, чтобы делать много одинаковых пластин для броней?

Иоанн нахмурился. Но промолчал.

— По моим предположениям введение такого порядка позволит не только надежно содержать полк, но и иметь арсенал. Сие изба с запасами вооружения. Также можно будет завести конный завод, где разводить добрых коней для службы, а не у татар всякое непотребство сменивать.

— А еще что?

— Поставить в Туле лечебницу, или как латиняне сказывают, госпиталь. Завести знатока коней, дабы врачевал их. Дом призрения для увечных и старых помещиков. Школу, где помещиков учить чтению, письму да счету. Дабы по немощи направлять на прочие службы. Завести с полком постоянные упражнения в свободное от походов время, дабы укреплять воинов и слаживать их совместный бой. Держать при арсенале обоз в мирное время и коней под него. А также запасы походного корма и овса, дабы в любой момент полк мог выступить на службу без какого-либо промедления. Ну и самое главное — утвердить устав полка, описывающий службу в мирное время и в походах. Дабы пустой вольницы не было.

— Много же ты задумал… — покачал головой Иоанн Васильевич в полной тишине. Ибо люди переваривали услышанное. — А хватит ли денег?

— Не все сразу. Начнем с самого важного и Бог даст за несколько лет управимся.

— А свои добавишь? — чуть подавшись вперед, спросил Государь.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что добавлю. Тебе ведь ведомы дела мои с сотней.

— Ведомы, — кивнул Государь. — И я поражен. Мои верные бояре да воеводы тащат все, что могут. Гребут под себя. А ты — наоборот. Отдаешь. Много отдаешь. Почему?

— Сколько не хапай, с собой не заберешь, — пожав плечами, ответил Андрей, а потом поднял глаза вверх, словно указывая на небо. — Посему я не вижу ничего зазорного в том, чтобы излишками помогать праведному делу. Считай, что это жертва моя, мой церковный вклад в защиту Руси от изнурения степного и разорения.

— Церковный?

— Лучшая молитва — это молитва делом.

Иоанн Васильевич напрягся и остро взглянул на сотника. Эти слова полностью противоречили той концепции, которая была ему близка. Но возразить он не смог.

— Молитва делом… — медленно повторил он, вспоминая разговор с Марфой-Алисой. Это многое объясняло в поступках этой двоицы. Но если это правда, то имеет ли смысл во всем этом бесконечном богомолье, которому Государь предавался регулярно. Молил Господа о державе своей и ее покое да благополучии. Неужели это все пустое?

— Да, Государь. Сначала было слово, а потом — дело. Ибо слово без дела — пусто, дело же без слова несуразно.

— Если ты жертвуешь излишки, то отчего же строишь столь крепкий кремль в вотчине своей?

— Из Оки через Упу можно пройти в Шат на малых стругах. А оттуда в Иван-озеро, откуда открывается дорога на Дон. Сия крепость — что малый Свияжск на путь к Азаку — воротам Крыма. Ибо настоящие ворота Крыма не Ор-Капы, а именно Азак. Закрепившись в Азаке можно будет крепко взять крымского хана за глотку, отвадив от походов на Русь. Подвергая его земли непрерывному разорению и погрому.

Адашев, что также тут присутствовал, встрепенулся.

— Но крепость твоей вотчины не прикроет всего пути до Иван-озера и в верховьях Дона. — произнес он.