Соцгород – 2 против секты

Затем он разогнался и взлетел над городом. Пролетая мимо банка, Заяц правой лапой открыл окно, взял со стола пачку денег на глазах изумлённых банкиров и скрылся за поворотом. Вскоре к банку подъехали полицейские и пожарная охрана, но вора им поймать не удалось. Заяц так же успешно перелетел на другую улицу, снижаясь, скрылся в папоротниковой роще. Ему, как всякому фантастическому герою, было свойственно менять свою внешность и костюм. Иногда он был похож на мягкого пушистого зверька, иногда на лондонского денди. Заяц покинул Эс, когда она ещё спала. Он оставил ей на тумбочке деньги и записку.

Эс пересчитала деньги, улыбнулась и только потом прочла записку. Она положила доллары в сумочку, а записку выбросила в мусорное ведро. Эс надела шёлковый халатик, белые капроновые чулочки и направилась домой, там её ждал милый, уродливый карапуз, непонятного возраста. Она накормила сына и легла спать. Во сне она летала, как космический пришелец прошлого столетия.

Заяц не терял напрасно время, ему надо было, срочно переместился в Сибирь. Заяц перешёл мост и направился в гору. Под ногами хлюпала вода. Иногда он наступал на мягкие животы спящих уток. Детские песчаные валуны подставляли свои, искривлённые знаньями, пружинящие хребты. Вскоре он встретил свою сестру и радостно обнял её. Они продолжили путь вместе. То там, то тут, лопались спелые ягоды, обдавая их брызгами. Заяц плотнее прижимался к телу своей сестры, чуя, как двигаются её упругие девичьи бёдра. Вода всё прибывала и прибывала, такая тёплая, пахнущая жуками и травой-заманихой. Цвела лилия неистовым оранжевым светом, наши звери продвигались по трясине, то, падая, то, поднимаясь вновь. Вскоре они дошли до перекрёстка. Бедная сестра тепло попрощалась с Зайцем и повернула в сторону. Что-то тонущее, жалостливое и бесконечно тоскливое виделось в её слабом прощальном помахивании ладонями. Заяц закурил, поплёвывая на лапы, изнывая от крика, проснувшегося в его душе. Он перешагнул через стебель зверобоя и наткнулся на козу, гуляющую по траве. Разозлившись, Заяц превратил её в старуху по имени Нюшка и пошёл дальше. Выхода не было.

Самолёты взлетали один за другим. Заяц лежал в постели, надеясь на чудо: это могла быть новая любовь, головокружительный успех, неожиданное богатство. «Да, чемодан с долларами мне бы сейчас не помешал! – подумал он, – На эти деньги я мог бы купить издательство, пару магазинов, сделать стремительную рекламу!» На обоях пестрели жёлтые ромашки, Заяц отвернулся к стене.

Затем он зевнул и попытался заснуть!

Сколько бы Заяц не лежал, но любовь к нему не приходила, он не богател, не становился популярным. Чтобы чего-то добиться, приходилось выпускать когти, оскаливать клыки, обороняться, изворачиваться, водить дружбу с волками, заигрывать с критиками, владеть английским и компьютером! Также надо читать философию, поклоняться повивальной бабке Софокла, голубым намерениям Аристотеля, абсолютизму Канта и Кьеркегора.

Автор, лёжа на диване, остался доволен. Однажды кто-то сказал ему: «Достаточно того, чтобы стихотворение написалось!», но Заяц думал иначе. Он оделся и пошёл в Печатную харчевню. Путь был не длинным, но идти пешком не хотелось, поэтому Заяц решил проехать в троллейбусе зайцем. Он пятнадцать минут околачивался на остановке, познакомился с какой-то старушкой, обморозил задние лапы и, наконец попал внутрь тролейбуса. Город, где это всё происходило, назывался Усть-Птичевском. А раньше Красно- Дольском, а до этого Яблоневском. Деревянные постройки типа сарайчиков и бараков, жёлтые мазанки, одностворчатые собачьи конурки, скворечники – составляли большинство. Самое престижное место в Усть-Птичевске это – Воронье гнездо под крышей. Стены гнезда были сделаны из пластика, прозрачного, выложенного мозаикой, украшенного серпантином, из трубы торчали ёлки, Деды Морозы, Снегурочки и всякая новогодняя дребедень. Здесь жили богачи. Чуть подальше – в кадке из-под капусты обитало остальное население. Летом здесь пахло подгнившими яблоками, маринованными огурцами, тмином, укропом и петрушкой, а зимой грибными пирогами. В скороварках готовили постные щи и манную кашу, а в чугуне варили смородиный кисёль.

Заяц проехал Соколиную охоту и свернул на улицу имени Отстрела Талантов. Возле памятника троллейбус притормозил, и наш длинноухий герой очутился в сквере. Он долго чесал запястье, соскабливая грязь. Под осинкой шла бойкая торговля остатками лапши, которую навесили нам последние правители. После Яблочного Разговения кончились погромы, потекли ручьи и возникли дыры прямо в крышке бочки, над головой. Но сегодня был особенный день, Заяц это чувствовал. Когда он вошёл в Печатную харчевню, на него никто не обратил внимания. Заяц снял шапку и присел на скамейку. Затем он достал зеркальце и вгляделся в свои черты, – они были случайными, плохо запоминающимися.

– Как вас представить Альбине Александровне? – спросила его рыжая деваха.

– Интеллигент. Пришёл по делу, – бойко отрапортовал пришелец и скосил глаза.

Рыжая улетела. Прилетела белая:

– Мы потеряли вашу рукопись! Извините.