Социализм. История благих намерений

В 1964 г. началась новая волна преследований. Было выпущено постановление «О дальнейшем усилении работы с различными слоями и группами населения», в соответствии с которым было проведено распределение граждан КНДР на новые группы. Само собой, это привело к очередному витку казней всех, кто не устраивал партию и не вписывался в социализм. Сильно не везло тем, кто излишне положительно высказывался о СССР: «…практика публичных расстрелов за излишне теплое отношение к советскому опыту или людям, да и вообще за любые положительные отзывы о научно-технических или культурных достижениях иных стран, особо широкое распространение получила в шестидесятые годы, в период борьбы за утверждение “чучхе” – корейской самобытности. Так, по словам одного отставного офицера, служившего в корейской истребительной авиации и впоследствии бежавшего в СССР, в 1960–1961 годах у него в эскадрилье были казнены два человека. Один из них – за то, что во время полета на его самолете вышла из строя система подачи топлива (обвинили во вредительстве), а другой – за излишне одобрительные воспоминания о советских военных советниках и высокую оценку их профессиональных качеств» [163].

Когда с «ревизионистами» и «контрреволюционерами» покончили, в 1970-е приступили ко всем остальным, кто хоть как-то неправильно высказался. Снова пример из работы Андрея Ланькова: «Как вспоминает Ан Мён Чхоль, в лагере, где он служил охранником, находилась 27-летняя Хан Чин Док. Попала она туда в возрасте всего лишь 7 лет, по делу своего отца Хан Бен Су, сельского ветеринара. В начале семидесятых ее отец, который лечил свинью у крестьянки, сказал: “В этом мире даже свиньи не могут расти как хотят”. Крестьянка, усмотрев в этом выпад против властей, донесла, и на следующий день сотрудник политической полиции пришел к Хан Бен Су. Тут ветеринар совершил вторую ошибку, которая окончательно определила не только его судьбу, но и судьбу его семьи. Он назвал северокорейского руководителя “Ким Ир Сен”, не употребив при этом никакого обязательного титула (“Великий Вождь товарищ Ким Ир Сен”, например). Он был арестован, подвергнут пыткам, подписал все необходимые признания в заговорщической и реакционной деятельности, и был расстрелян, в то время как его жена и две дочери попали в концлагерь. Жена его умерла там, да и у дочери судьба сложилась трагически: после того, как один из охранников потерял места по обвинению в связи с ней (связь с заключенными женщинами – идеологическое преступление), друзья “пострадавшего” схватили ее, изнасиловали, искалечили, и добились ее отправки на подземные работы, что в целом равнозначно смертному приговору» [163].

В 1990-е гг., когда страну поразил голод, казни нашли широкое применение за кражу продуктов питания – что-то подобное было в СССР во время голода 1931–1933 гг.